Типология проблем. Я делю проблемы человека на три основных типа: личностные, психологические и бытийные; наблюдается и «пересечение» этих типов: встречаются порой проблемы личностно-бытийные, психологически-бытийные и личностно-психологические. О своеобразии этих типов проблем и разнице между ними я хочу вам рассказать.
Что такое личность, или «я»? У каждого человека на эту тему есть определенные (или неопределенные) представления. Но понятие «личная жизнь» как жизнь любовная или сексуальная имеет слабое отношение к психологическому понятию личности, так что я буду отчетливо различать личные и личностные проблемы. А именно, личные проблемы имеют отношение к любви и любовным партнерам, а личностные проблемы связаны с различными темами, начинающимися с приставки «само», например: самоуважение, самоедство, самоуничижение, самопознание, самореализация, самооценка, самомнение и т. д.
Психологические проблемы как таковые относятся к внутреннему миру человека и им ограничиваются, то есть не связаны - по крайней мере, напрямую - с его бытием во внешнем (сенсорном) мире.
Бытийные проблемы - это те, которые в первую очередь обусловлены внешними обстоятельствами жизни человека, и человек мыслит их решение преимущественно через свои внешние усилия и внешнюю же помощь других людей и организаций.

О проблемах как таковых. Проблема - это то, что человека волнует, беспокоит, тревожит, причиняет душевную или физическую боль, заставляет искать средства для своего решения и не поддается вытеснению в подсознание; говоря проще, проблема не дает о себе забыть.
Является ли проблема чем-то положительным? Кара ли она за прегрешения человека или же стимул для его развития и необходимых перемен? Или и то, и другое вместе? Если посмотреть на медицинские проблемы, то многие из них являются следствием неправильного, вредного для организма образа жизни человека, и в этом сомнений нет - по крайней мере, в очень многих случаях. Но становятся ли проблемы здоровья стимулом для положительных изменений в человеке? Увы, по большей части нет; исключения есть и они воодушевляют, но все же редки. Вообще, по моим наблюдения, проблемы если и создают стимулы для развития человека и положительных изменений в нем, то являются скорее косвенными и поверхностными причинами таких изменений.
Нужны ли проблемы творческим людям, и как эти проблемы влияют на их творчество? Некоторые литературоведы считают, что «Анна Каренина» была написана Львом Толстым как реакция на проблемы его взаимоотношений с женой; в отношении «Крейцеровой сонаты» эта точка зрения общепринята. Однако проблемы с женами бывают у большинства женатых мужчин, но великими писателями они от этого не становятся. Тем более странно было бы искать корни «Войны и мира» в проблемах Толстого - явно при написании этого романа им двигало нечто большее, чем скажем, его неудачи на охоте или недовыясненные отношения с собственными крестьянами. Так же и музыка Моцарта не кажется навеянной его проблемами, как, впрочем, и творения Баха. Я уже не говорю о науке: 23 математические проблемы Давида Гильберта, в значительной степени определившие развитие математики в ХХ веке, уж точно было бы трудно связать с жизненными проблемами великого немецкого ученого.
Таким образом, проблема в психологическом смысле слова (а именно ими занимается проблемология) не есть обязательный атрибут жизни человека, как обычного, так и выдающегося. Проблемой становится то затруднение, которое человек хочет как-то выделить, вычленить и подчеркнуть в ряду своих прочих жизненных сложностей. Означает ли это, что он собирается как-то ее решать? Вовсе нет. Проблему можно отложить, можно попытаться про нее забыть, можно понадеяться, что она как-нибудь сама собой рассосется или что ее помогут решить близкие, или друзья, или общество, или Бог. Для Него же это совсем не трудно!
А для человека (проблемоносителя) это может быть очень даже трудно, но все же он может считать, что сам способен с проблемой справиться; или же может справиться не совсем один, а с небольшой посторонней помощью; или с большой посторонней помощью; или вовсе переложив проблему на чужие плечи. И тогда возникает следующий вопрос: где найти собственные ресурсы, или помощника, или чужие плечи - и как воспользоваться их помощью, то есть как приступить к начальной фазе решения проблемы. В случае хронической проблемы, имеющей стаж 5-10 лет и более, именно эта начальная фаза часто представляет непреодолимое по виду препятствие.
И это положение вещей составляет незыблемую основу жизни большинства людей. Для того, чтобы начать решать проблему, необходимы ресурсы - а они весьма ограничены и поделены между уже имеющимися жизненными программами человека, так что лишних нет и не предвидится. Это фактически (глазами проблемолога, например) может быть и не совсем так, или даже совсем не так, - но психика хронического проблемоносителя свою проблему яростно защищает, и в том числе психологически, создавая видимость ее неизбывности. И так большинство людей и живет - имея проблемы, но не имея ресурсов для их решения и соответственно сколько-нибудь реальных шансов на разрешение этих проблем. А если «лишние» ресурсы иной раз и возникают, то как-то так само собой получается, что они идут на поддержку имеющегося образа жизни человека, но не на реальные изменения, ведущие к решению проблемы. И это, как сказал бы теолог из средних веков, не доказывает ничего иного, как исключительную силу дьявола. Я как-то консультировал одну молодую даму, ходившую на необременительную работу три раза в неделю и жаловавшуюся на постоянную нехватку времени на свои дела. Изучив ее обстоятельства и привычки, я предложил ей сократить ежедневное время просмотра телевизора. И получил такой ответ: «Ну не могу же я вовсе лишить себя радостей жизни!»
Так в чем же заключается «дьявол», сидящий в человеке, и с чем связана такая его убойная сила? Может быть, тут собака зарыта в личностных проблемах, незаметно «подклеивающихся», например, к бытийным? И бывают ли люди, лишенные личностных проблем?

Люди без личностных проблем. Не знаю, встречались ли они вам в жизни, но художественная литература такие примеры дает, и в изобилии. Сравните две яркие личности: Остапа Бендера и графа Монте-Кристо. Казалось бы, между ними мало сходства, но одна общая черта у них имеется: это полное отсутствие личностных проблем. Какие бы удары судьбы ни обрушивались на этих людей, и какие бы удачи и свершения им ни удавались, они не воспринимали происходящее лично: например, их самооценка не только не менялась, но о ней как будто и речи не заходило и зайти не могло. Оба эти героя - сугубые практики: они ставят себе внешнюю цель и ее добиваются, с большим или меньшим успехом и издержками. Но о личностном фиаско или, наоборот, возвышении своего «я» и речи не заходит: кажется, что такие понятия этим людям неведомы. Здесь мне хочется чуть перефразировать известную реплику: «Я старый солдат, донна Роза, и мне неведомо понятие личности».
Что такое человек без личностных проблем? Это, например, человек, полностью принявший самого себя таким, какой он есть, к чему призывал знаменитый Ошо, духовный учитель ХХ века, и что реализовал (без заметных усилий) алкоголик Веничка Ерофеев, герой поэмы «Москва - Петушки». В жизни Венички масса неурядиц, но он совершенно не воспринимает их как манифестации своих личностных проблем; да говоря откровенно, у него таких проблем нет и в помине. Он начитан, добр, внимателен, чувствителен, наблюдателен и полон сочувствия к людям и миру в целом, склонен философствовать, материться, икать и пить спиртные напитки вплоть до белой горячки; но идеи судить людей за что-то у нет и быть не может, и то же отношение у него имеется и к самому себе.
Заметьте себе: когда Эдмона Дантеса (будущего графа Монте-Кристо) по ложному обвинению сажают в темницу, разлучая с любимой невестой; когда Остапа Бендера лишают верной надежды на скорое обогащение; когда Веничку Ерофеева обливают презрением в московском ресторане; - то они страдают, но их личность не терпит никакого ущерба, их самооценка не понижается, и поводов для самоедства у них не появляется - прежде всего потому, что с этими понятиями они незнакомы.

Проблемы или задачи? Если бы друзья графа Монте-Кристо когда-нибудь его спросили: «Граф, у вас есть проблемы?» - то он, скорее всего, ответил бы отрицательно, уточнив: «Проблем как таковых у меня нет, - у меня есть задачи, которые я по мере сил и удачи решаю». Чем же отличаются проблемы от задач? Вероятно, ничем, кроме подсознательной установки человека, который на «проблеме» ставит более драматический акцент, нежели на «задаче». И задачи, и проблемы бывают легкими и трудными, требующими больших или меньших затрат и помощи окружающих; и те, и другие можно откладывать, а можно браться за них, засучив рукава.
Вероятно, проблемы - это не просто трудные задачи. Это задачи, которые выделены жирным шрифтом в подсознании человека как особо важные, причем в каком именно смысле важные, он обычно сказать не в силах. Проблема может иметь личностную подоплеку, или подоплеку во внутреннем мире, или во внешнем мире, или не иметь особой подоплеки, - но почему-то подсознание ее акцентирует и «выпихивает» в сознание, как бы побуждая человека с ней что-то сделать независимо от прочих его дел, обязанностей и жизненных обыкновений.
Можно предположить, что проблема - это такая актуальная задача, стоящая перед человеком, что с ней не справляются по отдельности ни его сознание, ни подсознание, ни имеющаяся связка между ними. Иными словами, для решения проблемы часто бывает необходимо наладить новые связи между сознанием и подсознанием, так чтобы их тандем работал более эффективно. Во многих случаях сам человек с этим не справляется, и ему нужна внешняя помощь - например, от консультанта-проблемолога; или ему нужно найти соответствующую фигуру в своем внутреннем мире.
Подытоживая этот пункт, могу сказать так: есть люди, которым свойственно иметь (и как-то решать) проблемы, и именно они делают профессию проблемолога актуальной; и есть люди, которым иметь проблемы несвойственно, и им непонятно, зачем проблемологи нужны. Но сама по себе принадлежность человека к первой или второй группе не является ни чем-то хорошим, ни чем-то плохим: так уж этот человек устроен, и, вероятно, от рождения, и к соответствующему ритму жизни ему следует приспосабливаться самому и приспосабливать окружающих.

Личностные проблемы. Поговорим теперь о людях, страдающих от личностных проблем. В чем эти проблемы могут заключаться? Перечислю наиболее распространенные.
1. Вечно голодное «я». Этот человек должен регулярно получать от других или от самого себя поддержку своему «я» - говоря обычным языком, самоутверждаться.
При этом одним людям важно признание и утверждение их личности в целом, а другим - вполне определенной своей субличности (или нескольких «голодных» субличностей). Если голодное «я» не получает желаемой поддержки, оно начинает человека терзать и мучить: у него не только падает самооценка, но это становится для него непереносимым страданием. Хоть волком вой, что называется.
Заметьте: далеко не у всех людей падение общей или локальной (относящейся к данной субличности) самооценки связано с острым страданием. Некоторым людям бывает просто немного неприятно от чувства своего унижения, но они не воспринимают это как особую трагедию и не склонны сильно переживать на эту тему. «И что же сделаешь теперь, - говорит сам себе униженный локально или глобально человек, - ну не состоялся я как любовник класса «люкс», и как честный или добрый человек тоже. Да и инженер автодорог из меня неважный. Грустно, конечно - но все же не смертельно», - и легко переключается на текущие бытийные заботы и радости. Это как раз и означает, что проблемы самооценки у него нет.
Как правило, люди с проблемной самооценкой на ней фиксированы; у них слишком легко меняется ощущение своей важности и значимости на противоположное, и унижение они переживают необыкновенно остро. Но на вопрос: «Почему так?» человек с голодным «я» обычно ответить не в состоянии. Вероятно, всех людей когда-то унижают и недокармливают похвалами и высокими оценками - но почему одни воспринимают это спокойно, а другие беснуются?
Ответ на этот вопрос - в глубоко текущих водах подсознания. Одно можно предположить с большой долей уверенности: личность этого человека чрезвычайно важна для него, и находится сейчас не в лучшем состоянии. Однако как именно ее следует изменить и перестроить, а также использовать в текущей жизни человека, нужно разбираться в каждом случае отдельно, и без помощи консультанта здесь часто не обойтись.
2. Извергающееся «я». Этот человек постоянно чувствует в себе острую потребность в самовыражении и воздействии своей личности на окружающих. Заметьте: в воздействии не своих идей, или настроений, или внешности - но в первую очередь именно своего «я». Он может свои мысли, эмоции, жесты использовать как инструменты для трансляции в мир своего «я» - но сами по себе эти инструменты его волнуют мало. Он все время стремится оставить отпечаток своей личности на окружающем мире и людях - начиная от надписей типа «Здесь был Вася» на исторических памятниках и кончая ярким впечатлением, которое он оказывает на других людей. Для него как маслом по сердцу такие, например, фразы его знакомых (и незнакомых):
- Вы произвели на меня неизгладимое впечатление.
- Под влиянием знакомства с вами вся моя жизнь была мной переосмыслена.
- О, как бы я хотел быть во всем на вас похожим!
Однако он не стремится получать такие фразы - они скорее для него приятная, но необязательная обратная связь от людей, подвергшихся его влиянию. А сам он неукротимо стремится проявлять свое «я» различными способами: сочинять стихи, читать их на публике, учить, управлять, наставлять, покровительствовать, защищать, строить, разрушать, красоваться; но самое главное - делать это очень лично, выставляя свое «я» вперед как знамя.
Что тут плохого, где здесь проблема, если человек делает все это хорошо, талантливо, если на него есть спрос у публики? Проблема начинается там, где самовыражение человека становится для него императивным, когда он не в состоянии добровольно остановиться и сделать в нем паузу. А насильственная пауза ему неприятна, даже более того - резко для него болезненна, так что он теряет не то, что веру в себя - ему кажется, что он теряет самого себя, а это переживание не из приятных.
Решение проблемы может быть достаточно сложным для человека - ему нужно понять, что он самовыражается не так, не тогда и не перед теми, и что его «я», как он его понимает, нуждается в предварительной обработке - в каждом случае своей.
3. Самокритичное «я». Этот человек постоянно собой недоволен и не может остановиться в самокритике, по сути чисто разрушительной и не ведущей, однако, ни к каким положительным эффектам. Этот тип личностной проблемы и возможные подходы к ее решению описаны мной в статье «О Внутреннем Критике».
4. Самоуничижение. Это несколько извращенный, но распространенный (по крайней мере, в России) тип поведения, когда человек постоянно ищет личных упреков (со стороны или от самого себя) и как будто собирает их в корзинку. Про таких людей есть выражение «унижение паче гордости».
Нередко у такого человека идет «игра» (если воспользоваться термином Э. Берна) четырех субличностей: это Провокатор-Неудачник, Обвинитель, Мальчик-для-битья и Внутренний Утешитель. Сюжет игры развивается по трем фазам.
Фаза 1. Промах. На этой фазе активизируется Провокатор-Неудачник и человек совершает какое-то предосудительное действие или проваливает свое обещание, проект и т. п.
Фаза 2. Обвинение. На этой фазе вперед выступает Внутренний Обвинитель и критикует человека за его промах, приписывая его личности нехорошие эпитеты: неудачник, неумеха, предатель, пустозвон, пустышка и т. д. Иногда активизируется и внешний мир, так что человека ругают и обвиняют окружающие, а Внутренний Обвинитель им поддакивает и усиливает их критику. Всю ее принимает на себя субличность по имени Мальчик-для-битья.
Фаза 3. Утешение. На этой фазе Мальчика-для битья обнимает и поддерживает морально Внутренний Утешитель, который говорит Мальчику, что никто его не понимает, что он на самом деле хороший, исполнен лучшими намерениями, но вот ему иногда не везет и т. п.
Есть ли тут проблема? Человек может быть вполне удовлетворен своей жизнью под таким сюжетом - тогда проблемы нет. Но иногда этот сюжет вдруг перестает его устраивать - например, Утешитель начинает плохо справляться со своими обязанностями, и тогда самоуничижение становится реально разрушительным для психики и жизни человека, превращаясь в реальную проблему.
5. Самопознание. В каком случае самопознание становится проблемой? Так бывает, если подсознание не хочет выдавать своих тайн сознанию, если теневые субличности правят бал в психике, если самообман становится нормой жизни человека. Тогда ему становятся непостижимы мотивы его собственных поступков и решений, его желания непоследовательны и иррациональны (для него самого), ему непонятно, откуда брать ресурсы для жизни и как их тратить без саморазрушения.
Фразу «Я не понимаю сам себя» можно услышать довольно часто, но далеко не всегда она означает проблему человека. Например, он может говорить так: «Я сам себя не понимаю. Иногда я щедр и сорю деньгами направо и налево - а иногда скуп и прижимист. Иногда я балагур и душа компании - а при случае забираюсь в нору и сижу в одиночестве, и никто мне не нужен. Порой я гурман и обжора, а временами на меня нападает пищевой аскетизм, а то и голодаю по несколько дней подряд», - но все это его очень мало смущает и никакой проблемой не является. Однако если неведомые внутренние личностно-окрашенные силы начинают и продолжают разрывать человека на части, обращая его жизнь в трагедию и хаос, то познание своего «я» может стать проблемой.

Психологические проблемы. В этом пункте я опишу некоторые распространенные чисто психологические проблемы, то есть проблемы, относящиеся в внутреннему миру человека, но не к его (актуальной) внешней жизни и деятельности.
Замечу сразу: не все люди придают сколько-нибудь существенное значение своему внутреннему миру. Конечно, какие-то воспоминания есть у каждого человека, и какое-то планирование или предвосхищение будущего, в том числе отдаленного, тоже свойственно всем. Но есть люди - они нередко называют себя «практиками» в противовес «мечтателям», - которые погружаются в себя лишь в непосредственной связи с текущими внешними событиями и действиями, а все остальные свои внутренние процессы относят к области «пустых фантазий», «никчемных воспоминаний», бессмысленных снов и т. п.
Могут ли быть у такого «практика» чисто психологические проблемы? Скорее всего, он в них не признается, так как его проблемы, если и есть, относятся (в его понимании) в первую очередь к внешнему миру, то есть он понимает их либо как бытийные, либо как бытийно-психологические, и об этих типах проблем мы еще поговорим. Однако кроме сознания, у любого человека, в том числе и у «практика», есть еще и подсознание, и вполне может быть, что свои имеющиеся психологические проблемы человек вытесняет в подсознание. Что, впрочем, не делает их менее актуальными, но сильно затрудняет их решение.
1. Патологическое воображение. Человек может жить вполне безопасной и хорошо отрегулированной внешней жизнью, и скучать при этом. Его могут звать рискованные путешествия, приключения, схватки с удавами или носорогами, горные вершины и глубокие подводные пещеры - и все это может с ним происходить... но лишь в его воображении. Проблема ли это? Часто нет, так же, как у многих людей не является проблемой страсть к сериалам или кинопутешествиям. Каждый развлекается на досуге как может и как позволяют средства.
Но иногда воображение разыгрывается не на шутку и начинает крутить человеку фильмы ужасов - и при том до такой степени реальных, что даже с «3D» не сравнятся, и отвлечься от них плохо получается, как и сменить предлагаемый подсознанием фильм на комедию. И человек начинает бояться сам себя, но скрыться ему некуда. И это уже проблема.
2. Пустая работа воображения. Иногда воображение крутит человеку порядком надоевшие, однообразные сюжеты, из которых не может само выбраться. Они могут не относиться ни к прошлому, ни к будущему, и не иметь отношения к текущей жизни человека, но тем не менее крутиться снова и снова, не доставляя человеку ни радости, ни интереса: как говорится, ни уму, ни сердцу. Является ли это проблемой? Нет - но лишь до тех пор, пока эти продукты воображения не становятся навязчивыми и не начинают отнимать у человека значительную часть его энергии, лишая его в целом сил и энтузиазма.
3. Фиксация на прошлом. Вообще-то события детства следует отнести к нему самому, и огорчаться своим нехорошим поступкам (лишениям, унижениям) детства не нужно - во всяком случае, не больше, чем мы огорчаемся жизненным ошибкам (лишениям) своего прадеда.
Конечно, психология ХХ века, буквально помешанная на детских или даже перинатальных (родовых) переживаниях человека, создает впечатление, будто наше детство или даже младенчество определяют нашу жизнь, но все-таки трезвые наблюдения показывают, что это далеко не так. У подавляющего большинства людей (во всяком случае, российских) детство не было безоблачным и физических и моральных травм в нем хватало - но лишь небольшая часть населения вырастает невротиками или психотиками. А это значит, что детские травмы психика в большинстве случаев как-то изживает, не оставляя шрамов - и это как раз и нормально.
И то же самое относится к юношеским и вообще давним переживаниям, срок которых значителен. Они (и положительные, и отрицательные) в норме постепенно сглаживаются, не оставляя в течение 5-10 лет эмоциональных следов. Если же какое-то давнее воспоминание не теряет своей эмоциональной яркости и сильно тревожит человека спустя много лет, отнимая у него много энергии, ухудшая настроение и резко снижая энергетику, то это вполне может быть проблемой.
Сказанное относится не только к негативным, но и к положительным воспоминаниям, которые могут представлять огромную проблему. Так бывает, когда человек жестко привязывается к воспоминаниям о счастливом безоблачном детстве (по крайней мере, именно так он его помнит) или необыкновенном по силе романтическом эпизоде, когда его сознание было сильно смещено и он словно был в раю. И в результате такой жесткой привязки вся текущая жизнь человека обесценивается, не выдерживая сравнения со счастливым периодом, кажется серой и бессмысленной, лишенной прелести, своеобразия и привлекательности. И это - проблема.
4. Фиксация на будущем. Строить планы - нормально для человека, в том числе и планы на далекое будущее (лучше, если последние будут несколько неопределенными). В какой-то мере будущее можно предугадывать, предчувствовать - дар спонтанного ясновидения или пророчества есть у многих людей. Но если какой-то вариант будущего выстроен в воображении человека слишком ярко, он может сильно сосредотачивать на себе его внимание и энергию - тем больше, чем меньше шансов на «сбычу мечт».
Мечты о прекрасном принце на белом коне («мерседесе»); о прекрасной стране и чудесном доме в ней; о счастье, которое неожиданно нагрянет и решит все проблемы разом; - все эти мечты вовсе не безобидны, даже (и особенно) если человек отдает себе отчет в их нереальности. А проблемой они будут, когда станут навязчивыми и будут отнимать слишком много сил у человека, - в частности, обесценивая его реальную жизнь.
5. Свободные фантазии на материале внешней реальности. Сильный акцент на внутреннем мире нередко снижает интерес человека к внешнему миру и его делам и обязательствам там, которые слишком легко переносятся во внутренний мир, где все может быть обыграно совсем по-другому.
Вот противный учитель, который заставляет школьника учить совсем неинтересные или вовсе непонятные ему вещи, да еще и насмехается над его тупостью. Во внутреннем мире этот учитель легко может быть представлен в виде уродливого карлика, который визжит тонким голосом, когда его, скажем, неожиданно поливают холодной водой из ведра.
Вот юноша провинился перед своей подругой, но ему страсть как не хочется просить у нее прощения: кроме всего прочего, он боится, что от этого пострадает его мужская самоидентификация. И как в этой ситуации поступает юноша? Он переносит ее во внутренний мир, и там его долго мучает совесть, потом он этого не выдерживает и кается перед (воображаемой им) девушкой в своем проступке, приносит (опять-таки в своем воображении!) девушке пышные дары и на коленях, плача, просит у нее прощения - и получает его! Гештальт на этом завершен, а о чем думает в реальности его девушка, о том юноша и не помышляет.
Вот юная особа, с детства взлелеявшая в себе идеал мужчины, встречает юношу, который чем-то напоминает ей этот идеал - и она тут же в этого юношу влюбляется. Не успев толком ни на него посмотреть, ни с ним поговорить и познакомиться в деле, она рисует себе во внутреннем мире образ этого юноши, без особых оснований приписывая ему черты своего идеала. А когда по мере дальнейшего общения выясняется, что юноша все же совсем не таков, как она его себе нарисовала, она с упреком говорит ему: «Как ты меня разочаровал! Я ведь тебя представляла совсем по-другому!» Хотя по сути это она перед ним виновата в своей невнимательности и безответственных фантазиях, выразившихся в том, что она на него пыталась надеть совсем не соответствующий ему образ. А это хуже, чем втискивать мужчину в костюм и обувь не по его мерке.
Безответственное фантазирование на материале впечатлений от внешнего мира - занятие вовсе не такое уж невинное, и если предаваться ему бесконтрольно и помногу, может приводить к очень существенным проблемам и во внутреннем мире, и во внешнем. Но это особый разговор, которому стоило бы быть обстоятельным.

Бытийные проблемы. Бывают ли чисто бытийные проблемы, не связанные ни с внутренним миром человека, ни с его личностью? Многие «практики» искренне считают, что именно такие проблемы и являются настоящими, а все остальное придумано психологами или романтиками-мечтателями, то есть в сущности людьми никчемными. Но и психологи нередко вынуждены признать свое поражение перед натиском бытийных проблем клиента, например, связанных с его окружением.
 «Скажите, господин психолог, как сделать так, чтобы мой муж (отец, сын, любовник) наконец возымел совесть и стал обо мне заботиться и меня по-настоящему любить?» На этот вопрос господин психолог чаще всего затруднится ответить; и есть теоретическая основа для его затруднения, которая на профессиональном психологическом языке звучит так: «Социопатия не лечится». Социопатия - это нелюбовь (иногда и ненависть) к людям. И, как видите, профессионалы отказываются ее лечить, хотя это, казалось бы, психологическая проблема.
Поэтому признаем: чисто бытийные проблемы существуют, и психологические методы не всесильны (например, когда вас затопили соседи сверху: собирать воду с пола придется во внешнем мире, а не во внутреннем). Другое дело, что в случае большой и серьезной бытийной проблемы можно заподозрить весьма существенные ее психологические или личностные корни - но проблемологу (на мой взгляд) лучше не навязывать эти свои подозрения проблемоносителю. Пусть он сам до этих подозрений доживет и как-то их сформулирует - тогда их можно «подшить к делу».

Смешанные проблемы. Но, конечно, в большинстве случаев серьезные проблемы человека являются смешанными, включая в себя, например, одновременно и бытийный аспект, и психологический; или личностный и бытийный, а то и все три аспекта вместе. Однако это тема для отдельного разговора.



__