В этой статье я продолжаю тему полимодальной психологии, в основе которой лежит представление о личности как имеющей в своем составе ряд относительно автономных частей - субличностей, часть из которых человеком осознана (это явные субличности), а часть - нет (это теневые субличности). 
Хотя концепцию субличностей в настоящее время в психологии можно считать де-факто принятой и признанной, в общественном сознании она еще занимает маргинальное положение, как и концепция подсознания. Многим людям и субличности, и подсознание кажутся вещами экзотическими и существующими лишь в сознании психологов или в жизни невротиков. Однако если присмотреться к существующим языковым формам, то можно заметить, что расщепление личности на субличности и разделение на сознание и подсознание в языке отражено, и притом весьма последовательно.
Такие выражения, как «нутром (задницей, кишками) чую», «что-то изнутри мне подсказывает», «мое глубинное желание», «мои скрытые от самого себя (подспудные) мотивы (желания, стремления, мысли, чувства)» - это ли не откровенные признания в наличии у человека подсознания? А о субличностях, в том числе теневых, то есть скрытых в подсознании, красноречиво свидетельствуют многие вполне привычные нам речевые обороты, такие, например, как:
- Я сам себе - злейший враг.
- Мне совестно.
- Меня мучает раскаяние.
- Я себе этого не прощу.
- Я собой очень доволен.
- Я хочу себя переделать.
- Я себя плохо понимаю.
- Что-то во мне противится этому на первый взгляд логичному выбору.
- Я не знаю, кого мне слушаться - маму или жену.
- Я обманывал сам себя.

Эта статья посвящена теме самообмана как феномена психики, разделенной на субличности, а также на сознание и подсознание. В принципе можно различать такие виды самообмана (список далеко не полон!):
- сознание обманывает подсознание;
- подсознание обманывает сознание;
- одна субличность обманывает другую;
- обман при активизации субличностей (при выходе их на сцену);
- обман авторизации, то есть присвоение субличностью чужих заслуг;
- самообман в ситуации выбора;
- самообман при восприятии;
- самообман при самовыражении;
- самообман во внутреннем мире.

Однако я хочу здесь подчеркнуть, что с точки зрения буддизма самообман, в высшем смысле - норма жизни всех людей, не ставших пока еще просветленными, то есть не увидевшими вещи «как они есть» (последнее и есть определение просветления).
С точки зрения индуизма (читайте, например, «Катха-упанишаду»), главная истина для человека заключается в том, что существует единственная истинная реальность - это Бог, а все остальное, что мы видим - это майя, то есть иллюзия.
Поэтому с религиозной точки зрения Востока, самообман - норма жизни духовно не достигшего человека. Однако на такую высоту я в этой статье подниматься не дерзаю, а пытаюсь говорить о вещах куда более приземленных, чем Бог или высшее «я».

Правда субличности. Вы, наверное, слышали такие утверждения: «У каждого своя сказка» и «У каждого своя правда». Здесь под «каждым» понимается человек; однако то же самое справедливо и по отношению к каждой его субличности. И это неизбежно поднимает тему самообмана: чья сказка и чья правда верны (истинны) для Хозяина, то есть для личности человека в целом? Ведь «правда» (читай - цели и ценности) одной субличности может совсем не быть «правдой» для другой!
И здесь принципиально значимыми оказываются понятия «важной» и «скромной» субличности. Важная субличность - это та, которая считает свои цели и ценности единственно верными, а другие субличности (с их целями и ценностями) либо вовсе игнорирует, либо держит за «низшую касту», вроде слуг, чьи интересы особо учитывать не следует. Наоборот, скромная субличность понимает, что у других субличностей есть свои (возможно, значимые и для личности в целом) цели и ценности, и не приписывает им своих, ограничивая себя «своими» ситуациями и понимая, что в других ситуациях цели и ценности человека могут быть совсем другими, и по возможности даже в моменты своей активности учитывая это обстоятельство. Проще говоря, скромная субличность учитывает интересы других субличностей и старается им не вредить или, по крайней мере, минимизировать этот вред.
Таким образом, важная субличность считает свою «правду» универсальной, т. е. относящейся к Хозяину (личности в целом), а скромная субличность понимает свою «правду» как ограниченную, а конкретно - относящуюся только к ней самой. И эффекты для психики человека при активизации важной и скромной субличностей совсем разные. А именно, когда на сцену выходит важная субличность, человек делается весьма уверенным в себе и своей сказке и правде, и действует так, словно других субличностей у него нет и в помине, то есть чаще всего наламывает много дров - что, однако, становится понятным несколько позже, когда активизируются другие субличности, о которых важная субличность, будучи на сцене, не думает вовсе. Примерно так описывают биографы жизнь известного писателя Сергея Довлатова: будучи трезвым, он был милейшим человеком и душой компании, а вот в подпитии, к чему был порою склонен, становился грубым и сильно портил отношения с друзьями. Впрочем, протрезвев, он их обходил и (с некоторым трудом, полагаю) налаживал отношения заново.
Не меньшую, чем «правда» (цели и ценности) субличности, имеет значение ее «сказка», то есть ее представление о мире в целом: и реальном, и воображаемом. При этом сказка каждой субличности весьма оригинальна и сильно отличается от сказок других субличностей. Даже в той своей части, где она опирается на реальные события жизни человека, каждая сказка уникальна, так как осуществляет свой отбор ситуаций и объектов, а также взгляда на них и отношений между ними.

Две сказки. В качестве примера рассмотрим тридцатилетнего Павла, по профессии инженера-мостостроителя; его любимое хобби - сплав на байдарке по рекам, лучше в дикой местности. Рассмотрим его две субличности: это Мостостроитель и Байдарочник.
Как выглядит сказка Мостостроителя? Ее объекты - это реальные мосты, которые видел и строил Павел, а также воображаемые им мосты и проекты мостов, с которыми он знаком по учебе и работе. В мостах эта субличность разбирается досконально и умеет в каждом из них увидеть массу тонкостей, касающихся его конструкции, методов установки, режима эксплуатации, срока безопасной эксплуатации и т. д. В том числе Мостостроитель уделяет в связи с каждым известным или воображаемым им мостом некоторое внимание реке, проливу или иному объекту, через который перебрасывается мост. Если это мост через реку, то Мостостроитель учтет ее ширину в данном месте, в том числе и в период весеннего разлива, а также озаботится характеристикой грунта у берегов - мост не должен «поплыть» даже если грунт непрочен, болотист и т. п. Но на этом интерес Мостостроителя к реке заканчивается. Его мечты могут быть связаны с интересными для него проектами мостов в разных реальных и воображаемых им местах. Может быть, он даже планирует когда-нибудь на пенсии совершить путешествие на автомобиле, которое включит в себя проезд по всем построенным им в течение жизни мостам, и уже сейчас представляет себе это путешествие, хотя бы частично.
Совсем другая сказка у субличности Байдарочника. Эта сказка включает в себя разные виды байдарок, на которых плавал или мечтает поплавать Байдарочник, а также разные реки, по которым он сплавлялся или предполагает сплавляться, а также горные реки, по которым он реально сплавляться не собирается, так как это слишком рискованно, но почему же не помечтать о таком сплаве?! Возможно, в этой сказке встречаются и мосты, особенно те, под которыми на байдарке проплывать трудно или опасно (слишком низкие, полуразрушенные, стоящие прямо на бурном пороге и т. п.), но они занимают в ней незначительное место - гораздо меньшее, чем, например, спутницы Байдарочника по его сплавам.
Заметьте: хотя формально и мосты, и реки встречаются в обеих сказках, но сколь разную роль они в этих сказках играют и как по-разному рассматриваются этими двумя субличностями.

Конкурирующие субличности. Сложности начинаются там, где разные субличности пытаются конкурировать друг с другом за возникающие ситуации, одновременно прорываясь на сцену и отталкивая друг друга от микрофона. Действительно, есть ситуации, которые не могут быть четко отнесены к компетенции лишь одной субличности, так что на ведение этих ситуаций претендуют сразу две, а то и больше субличностей. Чтобы это стало ясно, привожу пример.
Взрослый холостой сын навещает свою мать. Она, не в первый раз, ругает его за то, что он никак не женится и лишает ее внуков. Ему, чтобы отыграть эту ситуацию, нужно сосредоточиться и избрать линию поведения. А это как раз и означает выбрать, какая субличность выйдет на сцену. А туда как раз уже готовы выпрыгнуть следующие его субличности: Обиженное «я»; Жертва Обстоятельств; Успешный Профессионал; Строптивый Ребенок; Послушный Сын. И каждая из этих субличностей воспримет данную ситуацию очень по-своему, что отчетливо видно из реплики, которой она начнет разговор с матерью Хозяина, например:
Обиженное «я»: - Ты никогда меня не понимала и сейчас не понимаешь.
Жертва Обстоятельств: - Я бы и рад жениться и нарожать тебе внуков, но почему-то мне вечно попадаются совсем не подходящие для этого женщины: или потаскухи, думающие только о моем кошельке, или бизнес-леди, которым не до семьи.
Успешный Профессионал: - Мне сейчас надо срочно дописать и защитить докторскую, и параллельно идет проект крупного слияния, так что не поднять головы от бумаг; а как будет свободное время - так и о женитьбе подумаю.
Строптивый Ребенок: - А вот, мамочка, не женюсь! Хотя бы потому, что ты этого от меня требуешь! Я хочу быть свободным от твоих наездов и жить свою жизнь, как мне это нравится! Чем жениться, игрушечную железную дорогу лучше себе куплю и сам буду в нее играть!
Послушный Сын: - Да, мама, ты совершенно права. Пора мне жениться и завести детей.
Понятно, что в зависимости от того, какая из этих субличностей выйдет на сцену и отработает ситуацию, последняя реализуется по-разному, в диапазоне от тихого упорного взаимонепонимания или громкого скандала до мирного сосуществования двух разных людей, любящих друг друга. Но сейчас я обращаю внимание читателя на то, что эти субличности видят возникшую ситуацию совсем по-разному, так что видение одной из субличностей вполне может показаться ложным другой субличности. Например, Обиженное «я», Строптивый Ребенок и Послушный Сын могут воспринять эту ситуацию как весьма значимую, а Успешный Профессионал - как проходную и особого значения не имеющую. Обиженное «я» и Строптивый Ребенок могут воспринимать мать как превосходящую по силе фигуру, а Успешный Профессионал и Послушный Сын - как слабенькую. И с точки зрения каждой из этих субличностей мнение другой вполне может быть воспринято как обман Хозяина - то есть как самообман.

Ошибка и самообман. Следует отличать ошибку от самообмана. Ошибка в оценке ситуации вполне возможна, если человек ее недостаточно изучил или она оказалась сложнее, чем можно было предположить. Самообман же возникает, когда человек до поры до времени игнорирует мнение какой-либо своей субличности (например, не выпуская ее на сцену и догадываясь, что она там может высказать), - а потом «вдруг» начинает слышать ее голос. И тогда можно услышать от него запоздалое раскаяние и сожаления такого рода:
- Ах, я же с самого начала все это видел... но почему-то не придал значения.
Однако такого рода анализ довольно поверхностен и мало что дает в смысле понимания человеком самого себя. И здесь вопрос стоило бы поставить не так: «Почему я не придал этому значения?», а так: «Что во мне не придало этому значения?» Потому что та субличность, которая допустила ошибку в оценке ситуации, не обратив внимания на существенный дефект этой ситуации, будет совершать эту ошибку снова и снова, игнорируя аналогичные дефекты в схожих ситуациях - просто потому, что эта субличность таких дефектов не видит в принципе, они в ее сказке не представлены. Так Байдарочник из примера выше не может оценить качество автомобильного моста, под которым проплывает, да и не ставит себе такой задачи.

Ситуация выбора. Есть ситуации, когда самообман в каком-то смысле неизбежен - по крайней мере, для большинства людей. Это ситуации, когда человек должен выбрать один из двух или более вариантов, причем каждый из них имеет для него свои достоинства и свои недостатки. Эта ситуация обычно достаточно дискомфортна для психики, и рациональные методы оценки мало что дают, так как не кажутся подсознанию убедительными. Есть доводы за и против каждого из имеющихся вариантов, и решительного преимущества перед другими ни один из вариантов не имеет, но выбор необходим - и что тут делать? Обычно эту ситуацию решает подсознание, выдвигая на сцену определенную субличность, которая имеет вполне ясное мнение о том, какой вариант предпочтительнее, и озвучивает все доводы за него, приглушая или игнорируя доводы против, после чего решение кажется человеку очевидным и неизбежным.
Иначе говоря, за разные варианты «голосуют» разные субличности, и в зависимости от того, какая из них активизируется, и будет совершен выбор. А другие варианты, за которые бы проголосовали другие субличности, своих голосов не получат, так как этим субличностям выход на сцену заблокирован.
Что это? Самообман? Вполне можно и так сказать, особенно если выбор окажется неудачным, и на сцене в какой-то момент окажется субличность, выступавшая против него. Но ей не дали выступить или же посчитали ее мнение несущественным, так как ее голос прозвучал тихо. А почему ее голос прозвучал тихо? Потому что к микрофону ее близко не подпустили.
Кто же ведет эту ситуацию? Кто санкционирует или блокирует выход на сцену разных субличностей, имеющих в принципе отношение к данной ситуации? Пока человек об этом не задумывается, все эти процессы происходят бессознательно; осознавая их, можно пытаться управлять ими с помощью сознания. Но это долгий и трудный путь.
Пример ситуации выбора. Студент-медик налаживает контакт с девушкой, с которой он только что познакомился в гостях, и думает пригласить ее на свидание. Вопрос: куда пойти? Он перебирает в своей голове варианты, подбирая оптимальный.
Субличность Юного Атлета предлагает пойти на пляж, там позагорать и поиграть в волейбол.
Субличность Начинающего Медика предлагает сходить в палеонтологический музей и там рассмотреть скелет динозавра, сравнив его с человеческим.
Субличность Любителя Сериалов предлагает пригласить девушку домой и там вместе посмотреть, например, «Девственницу Джейн», благо как раз сегодня вышла очередная серия.
Субличность Фантазера предлагает пойти в кино и посмотреть фантастический боевик.
Субличность Тусовщика предлагает завалиться к другу Сергану на тусовку.
Субличность Горожанина предлагает пройтись ночью по ночному городу, рассматривая его достопримечательности.
Субличность Обольстителя Красавиц пока что в сомнениях и толком ничего не предлагает.
Какое же решение примет наш герой? Вполне может быть, что к микрофону выйдет как раз Обольститель Красавиц, и юноша примет горделивый вид, расправив плечи и мужественно улыбнувшись, - но ничего девушке предложить не сумеет, и она будет вынуждена принять решение сама.
Так кто же выбирает? Сознание человека или его субличности? Гораздо чаще выбирает одна из субличностей, а вот какая именно - этот выбор редко осознается и сознательно регулируется человеком, и до тех пор, пока такого осознания не происходит, выбор, как правило, сопровождается самообманом - увы.

Некрасивый выбор. Наименее приятным является для человека выбор с этической окраской, когда вопрос стоит не в том, что лучше или хуже, а в том, что моральнее, причем все варианты имеют и моральные преимущества, и недостатки. Это означает, что в любом варианте человек поступает неэтично - по крайней мере, с точки зрения одной из субличностей. И тогда нередко выбор решается в пользу той субличности, которой сложнее всего заткнуть рот, если она недовольна.
Иными словами, и в данном случае, как и выше, выбор совершается в два этапа: сначала выбирается субличность, а потом уж она делает выбор, ориентируясь на свойственную ей этику - а человек старается при этом не слушать других субличностей, чья этика может быть совсем иной. И в данном случае выбор субличности, принимающей решение, нередко совершается на основе ее (подсознательного определенного) статуса. Попросту говоря, совершать выбор, имеющий существенную этическую нагрузку, доверяется не той субличности, которая лучше разбирается в данной ситуации, а той, чей статус выше.
И здесь подсознание, на котором лежит постоянная тяжесть принятия множества решений, в том числе и весьма ответственных, оказывается куда определеннее сознания: первое обычно имеет вполне определенную статусную шкалу для субличностей, и в ситуации, когда приходится выбирать между двумя субличностями, выбирает ту, чей статус выше. А субличностей с одинаковым статусом для подсознания не существует, иначе бы ему приходилось оказываться в положении буриданова осла (умершего от голода, согласно греческой легенде, находясь в позиции ровно посередине между двумя вязанками сена, так как он не мог выбрать, к какой из них ему подойти).
И пусть сознание такого положения вещей этически не приемлет, но подсознание все равно ставит субличностям свои (возможно, зависящие от ситуации) приоритеты и статусы. Например, для нормального отца неприемлема постановка вопроса о том, что для него важнее - дети или работа. Он скажет: «Мне важно и то, и другое», - но его поведение в ситуациях выбора между интересной для него работой и благом для детей может показать, что для него (подсознательно) все-таки важнее: субличность Работника или же, наоборот, субличность Отца. Аналогично, в семейной жизни часто встает проблема распределения благ и ресурсов между родителями и детьми, или между старшим и младшим ребенком, и этот выбор совершается в пользу одного и не в пользу другого, что этически неприятно, но подсознание отца или матери всякий раз этот выбор совершает, и можно не сомневаться, что в основе этого выбора лежит выбор одной из субличностей родителя - обычно той, которая в данном случае имеет более высокий подсознательный приоритет (статус).
И здесь мы видим самообман специфического рода: подсознание, вынужденное принимать этически сомнительные решения, обманывает сознание, скрывая от него свои критерии выбора и предлагая ему приемлемую для него, но лживую «пустышку». Пусть сознание думает, что принимаемое им решение будет хорошо для всех... но в жизни так, увы, не бывает.

Этика Влюбленного «я». Есть ли человек, которому разрешается (и даже вменяется в обязанность) убивать людей и направлять их на смерть, даже если это его друзья и сторонники? Да, есть - это военачальник. А есть ли человек, которому разрешается (иногда даже вменяется в обязанность) нарушать свои связи с друзьями и близкими, пренебрегать их интересами, жертвовать их деньгами, губить свою карьеру, бросать любимые занятия? Да, есть - это влюбленный.
Так, по крайней мере, выглядит этика современного общества, буквально помешанного на любви и дающему ей высший приоритет по отношению... да ко всему! Долг, честь, семья, верность, дружба, общественное лицо - все в жертву Любви! Читайте «Полтаву» А. Пушкина, «Тараса Бульбу» Н. Гоголя и «Анну Каренину» Л. Толстого в качестве иллюстрации.
Однако возникает вопрос: а не пачкается ли Любовь о приносимые ей жертвы? Например, убийство из ревности - не омрачает ли оно сам архетип Любви? Ответы на эти вопросы каждый человек должен найти сам, а я перехожу к основной теме этой статьи.

«Любовь слепа» - правда ли это? Действительно ли влюбленный не видит недостатков у объекта своей любви? Во многих случаях видит, ибо любовь (не всегда, но часто) обостряет внимание, - но может не придавать им значения. А точнее, они его не задевают: не раздражают, не приводят в негодование: он относится к ним снисходительно, с пониманием - порой с чересчур большим пониманием. Но это полбеды; а цельная беда заключается в том. что под действием наркотика любви (а это вполне реальные эндорфины и т. п. гормоны, порой смахивающие на опиаты по своему действию) человек становится некритичен и к самому себе, в том числе теряет обычную свою этику.
«Не смейте плохо говорить о любви! Любовь - это лучшее, что может произойти с человеком, и лучшее, что произошло лично со мной», - слышу я возражения моих читателей и особенно читательниц. Я, однако, в этом сомневаюсь. Внезапная острая влюбленность ломает человеку его эгоистический шаблон: образ другого человека врывается в его внутренний мир и становится для него ценностью - это правда. Но что происходит далее? Как человек осваивает свое новое - трансперсональное, ибо на двоих! - состояние сознания и как его использует? Это большой вопрос. Любовь дает возможность раствориться в партнере и служить ему всем своим существом - но всем ли? Или все же только влюбленной субличностью, которая требует больших жертв от остальных субличностей? И идут ли эти жертвы на пользу объекту любви, или же больше развращают его? Увы, Влюбленное «я» такой постановки вопроса не признаёт, и пока оно занимает место у микрофона, сомнений в себе и своей этике не терпит. Важничает, одним словом, о чем впоследствии человек может горько пожалеть, даже если мыслит себя исключительно беспомощной жертвой любовного сюжета.

Самообманы восприятия. «Черные очки» и «розовые очки», цветовое восприятие и восприятие графическое, практический и этический взгляды на ситуацию - все это свойственно каждому человеку в зависимости от его «настроения», а точнее - от состояния его сознания. Более того, у каждой субличности свой взгляд на мир - и, так сказать, теоретический, и на текущую ситуацию. И какой же взгляд считать правильным, а какой - вводящим в заблуждение Хозяина?
Рассмотрим, например, тему риска. С одной стороны, риск - благородное дело, но излишний риск, влезание с головой в непросчитанную ситуацию - признак незрелого человека. Так?
Однако что может быть рискованнее в наше время, чем рождение ребенка? Подумать только, сколько риска в таком предприятии и сколько вопросов, на которые нет уверенного ответа. Хватит ли ресурсов у родителей, чтобы его воспитать? Откуда взять лишние деньги, которые наверняка понадобятся? Будут ли помогать родственники? Не попадет ли отец под сокращение на своей работе? Или еще хуже: не уйдет ли он из семьи, пленившись другой женщиной и оставив молодую мать с ребенком на произвол судьбы? И как будет протекать беременность? И как пройдут роды? И родится ли нормальным ребенок? С точки зрения трезвого рассудка, уверенного ответа ни на один из этих вопросов нет и быть не может, особенно в наши неустойчивые времена, когда распадается больше половины заключаемых браков и проблем с деньгами меньше не становится. Однако, несмотря на все это, многие молодые женщины все же принимают решение рожать ребенка. Можно ли сказать, что в этом случае субличность Матери абсолютно безответственна? Вероятно, нет; и это связано с особенностями ее восприятия, которое на все поставленные выше сомнения и тревоги внимания не обращает: они как бы для нее не существуют или крайне маловероятны, так что их можно не брать в рассмотрение. Что это, как не обман восприятия? Или розовые очки? Или это ясновидение? Но ведь для некоторых женщин рождение ребенка означало резкое ухудшение многих жизненных обстоятельств, о чем они в момент зачатия вовсе не думали. И где было тогда их ясновидение?
А может быть, здесь срабатывает логика, выраженная известным тезисом: «Проблемы следует решать по мере их возникновения»? Но всегда ли мы руководствуемся этим тезисом? Представим себе молодого альпиниста, собирающегося штурмовать Эверест или К2 - в общем, крайне опасную вершину. Его мать сильно беспокоится, как бы он не попал под лавину или камнепад, или не замерз на подходе к вершине, а он ей на это отвечает: «Мама, давай решать проблемы по мере их возникновения». Прозвучит ли для нее этот ответ как убедительный? Боюсь, что нет.
Иными словами, для того, чтобы принять план, человек должен счесть его перспективным и относительно безопасным, и для этого ему нужно слушать одну субличность и заткнуть рот некоторым другим. Как говорит английская пословица: “One cannot be too careful”, - невозможно быть слишком осторожным. Однако, следуя этой логике, был ли бы пущен хоть один корабль в океанское плавание? И как прожить без самообмана?
И это касается не только оценки риска. Вот отец семейства проводит выходной день с женой и детьми, выехав на природу и устроив пикник на берегу тихой речки. Все купаются, играют в бадминтон и с папой вместе жарят и едят шашлык. Идиллия? Все хорошо? Субличность Отца полностью довольна: яркое теплое солнце, прекрасная речка, образцовые дети, красивая жена. А вот его субличность Компанейского Мужика довольна не вполне: ей не хватает друзей, пива, может быть, баньки и песен под гитару, которых его дети по малолетству еще понять не могут. И если эта субличность выйдет на сцену, то в восприятии нашего героя произойдет следующее: солнце станет светить гораздо тусклее, речка покажется мелкой, дети слишком шумными, а жена какой-то ленивой. И вот вопрос: какая из субличностей правильнее воспринимает ситуацию? И тогда можно ли (и следует ли) счесть видение другой субличности самообманом?

Самообманы внешнего выражения. Ситуация такова: человек выступает перед своим партнером, или друзьями, или на работе, или дома, и что-то рассказывает, показывает, доказывает, демонстрирует, исповедуется, кается, угрожает или обольщает. При этом по идее к микрофону должна выйти его субличность, ведущая данную ситуацию и компетентная в ней, например, субличность Домохозяина при выступлении перед семьей; субличность Ученого при выступлении на научной конференции; субличность Хорошего Товарища при общении с друзьями; субличность Влюбленного при обращении к любимой женщине; и т. д. Однако, пользуясь случаем, за спиной этой субличности, или рядом с ней, или нагло оттолкнув ее от микрофона, на сцене могут появиться совсем другие субличности, которые тоже жаждут самовыразиться и готовы делать это даже и тогда, когда их никто на сцену не приглашал. Что это за субличности? За примерами далеко ходить не приходится: это могут быть Обиженное «я», Неуверенное «я», Надменное «я», Испуганное «я», Строптивое «я», Мстительное «я», Наглое «я», Театрализованное «я», Клоун, Добрая Мамочка, Строгий Отец, Тюремный Надзиратель, Погонщик Ослов, Возмутитель Спокойствия, Блаженный, Экзистенциальный Философ... читатель может продолжить этот список, опираясь на собственный жизненный и коммуникативный опыт.
Что происходит при таком нежданном и не контролируемом сознанием человека явлении на сцену указанных субличностей? Они начинают, пользуясь случаем, выражать себя на материале ситуации, в которую влезли, и в большой мере искажать или вовсе портить выступление ведущей субличности. Однако ни сам человек, ни его слушатели могут не заметить происшедшей подмены или «чужого» влияния, и остаться в недоумении на тему того, что же с нашим героем случилось. А случился с ним как раз самообман: он-то думал, что самовыражается ведущая ситуацию субличность, а фактически выразила себя совсем другая.

Самообманы авторизации. А вот в некотором смысле противоположный сюжет: подведение итогов только что отработанной ситуации. Ее вела в основном одна субличность - назовем ее ведущей - и ей помогали еще некоторые на вспомогательных ролях. Ситуация закончилась - и теперь надо подвести ее итоги, и положительные, и отрицательные, и раздать, как говорится, всем сестрам по серьгам, то есть провести авторизацию заслуг и недоработок. По идее получить свое (медали славы или черные метки позора) должны те субличности, которые вели ситуацию - но фактически так получается далеко не всегда. А кроме того, кто оценивает отработанную ситуацию? Нередко этим занимаются субличности, не имеющие к ней никакого отношения и никак не участвовавшие в ее отработке. Увы, пушкинское указание «ты сам свой высший суд» на уровне субличностей реализуется крайне редко!
Характерный пример ложной (самообманной) авторизации - это дележка итогов любой ситуации между Символическим Героем и Символическим Неудачником - при том, что эти субличности ни в каких ситуациях сами не участвуют, то есть на сцену и к микрофону не выходят никогда. Но если ситуация отработана хорошо, то ее итоги присваивает себе Символический Герой, а если плохо - то Символический Неудачник. При этом те субличности, которые фактически вели ситуацию и заслуживают поощрения или порицания, ни того, ни другого не получают, что на пользу личности вовсе не идет.
Другие примеры искаженной субличностями авторизации вы можете найти в моей книге «Человек Многоликий», гл. 5).

Самообманы внутренней жизни. Это большая тема. В качестве символического примера могу привести пары фотографий, которые можно найти в интернете и изображающих звезд и обычных людей в двух вариантах: в искусном макияже и без него.
Так вот: лицо без макияжа - это то, что мы видим во внешнем мире, а макияж накладываем во внутреннем. Самообман это или же свободная игра воображения, которая никому не заказана? Ответ здесь таков: это зависит от того, каково дальнейшее использование полученного изображения. Если человек пытается выдать его за реальность, он занимается самообманом.
Но возможно ли жить, никак не дорисовывая нашим знакомым черт и украшений (положительных, или отрицательных, или нейтральных), которые мы не наблюдали в реальности? Я видел как-то в немецком юмористическом журнале такую карикатуру.
Нудистский пляж. Все действующие лица изображены без признаков одежды. Молодой человек указывает своему приятелю на девушку с приятными формами и говорит: «Вон та - классная! Я видел ее вчера на вечеринке в обтягивающем свитере!»
Признаем: для того, чтобы полностью оценить достоинства женской фигуры, нужно рассмотреть ее и обнаженной, и одетой в купальник, и в обтягивающем свитере и короткой юбке, и в платьях до пола - с вырезом и в глухом. Но редко когда удается все это в полном объеме лицезреть, особенно когда речь идет о новой знакомой или, скажем, о собственной начальнице. И тогда приходится разрешить своему воображению, если оно разыграется не на шутку, самому дорисовать недостающие виды.
И то же самое относится и к характеру человека, и к его поведению в различных ситуациях: не имея возможности изучить все это досконально на опыте, мы волей-неволей дорисовываем этот характер в своем воображении - и нередко ошибаемся. Однако принимая ответственные (и не очень) решения, связанные с данным человеком, мы опираемся именно на его образ в нашем внутреннем мире - образ, во многом нарисованный (придуманный), а не основанный на наблюдениях. И тем самым, занимаемся самообманом, за который иногда впоследствии приходится довольно-таки дорого платить.

Самообманы внешней жизни. Существенный вопрос, который вдумчивый человек регулярно задает себе и другим, звучит так: каковы мотивы наших поступков и действий? Каковы цели - внешние и подспудные, которых добивается мой партнер, и чего на самом деле хочу я?
Почему это важно? Казалось бы, желания и поступки говорят сами за себя - но это далеко не всегда так, и не только в романах про жуликов или покорителей женских сердец и мужских кошельков. Цели, которых добивается человек, существенным образом окрашивают его действия, и эта окраска часто важна для окружающих, и для него самого тоже.
Вот на вечеринке вы ловите на себе внимательный, изучающий взгляд незнакомца. Если вам непонятно, зачем он вас так изучает, вам станет не по себе, и вежливый незнакомец, уловив это, подойдет к вам поближе и так или иначе пояснит, какие цели он преследует. Если он окажется ловеласом, вами очарованным, или журналистом, который собирается взять у вас интервью, то вы можете простить его за его нескромные взгляды; но если это детектив, которого нанял ваш муж с целью доказать вашу неверность, то вряд ли вы отнесетесь к нему положительно.
Вот нищий опустившегося вида просит милостыню под табличкой «дайте на хлеб». Если вы знаете, что на самом деле он сыт и собирает на водку, то вы подадите ему с гораздо меньшим энтузиазмом, чем если он реально голоден.
Вопрос о целях, которые человек преследует; о ценностях, которые для него в данном случае важны, - это в большой мере вопрос о субличностях, ведущих данную ситуацию, - явно, или маскируясь, или оставаясь в тени. И в действительности очень редко бывает так, что никакой подсознательной, подспудной подоплеки в действиях человека нет, а на сцене фигурирует только одна ведущая ситуацию субличность. А иначе возникает самообман.
Примеры.
1. Молодой папаша объясняет пятилетнему сыну, как правильно заваривать кофе. Сыну эта информация явно преждевременна, но папаша делает это с большим чувством. Какая субличность, кроме Отца в данном случае у него незаметно активизировалась? Например, это может быть Ученый-Химик, или Лектор, или даже Красавец-Мужчина.
2. Студентка-первокурсница рассказывает родителям о своих успехах в учебе, новых подругах и друзьях. Ее субличность Дочери явно не одна на сцене: к ней добавились Юный Филолог, Красотка и Тусовщица.
3. Женатый мужчина рассказывает своей любовнице о своих детях, которые еще малы и очень его любят. На сцену рядом с его субличностью Любовника встают субличности Отца и Добропорядочного Семьянина, которые для любовницы несколько портят эффект от его рассказа.

Надеюсь, читатель не станет думать, будто я исчерпал тему самообмана в жизни человека. Скорее, я лишь слегка к ней прикоснулся.



_