Октябрь 2007

2 октября 2007

Черепица 22

Экономика и универсальные архетипы

Мешок с яблоками принимает форму спины, которая его несет.

*

В качестве преамбулы – текущая заметка с сайта "РБК daily".

***
Конец глобализации. Германия хочет ограничить иностранные инвестиции
Немцы не на шутку испугались непрозрачных инвестфондов из Азии и теперь стремятся ограничить их деятельность. Как стало известно накануне, Берлин готовит законопроект, согласно которому правительство будет иметь право отказать в приобретении германских активов инвесторам, контролируемым иностранными государствами. Документ начали готовить месяц назад после высказывания канцлера ФРГ Ангелы Меркель о том, что приток капиталов из Азии угрожает безопасности Германии.
Немцам действительно есть чего опасаться. За последние годы развивающиеся страны – и прежде всего страны-экспортеры нефти – накопили у себя огромное количество свободных средств. По оценкам экспертов, в закрытых азиатских инвестфондах сосредоточилось 2,5 трлн долларов. В условиях нестабильности на мировых финансовых рынках у их владельцев может появиться желание вложить средства в более или менее надежные активы, в том числе и путем приобретения иностранных компаний в стратегических секторах экономики. "Когда вы видите, что капитализация Siemens составляет 80 млрд долларов, вы начинаете заглядывать в перспективу", – заявил один из разработчиков законопроекта, имея в виду, что даже такая крупная высокотехнологическая компания, как Siemens, может перестать быть немецкой.
Как говорят эксперты, помимо непрозрачных арабских фондов над миром висит "угроза" начала инвестиционной экспансии Китая. "Китайцы еще не сказали своего слова в вопросе покупки западных активов, – рассуждает в беседе с РБК daily начальник аналитического отдела ИК "Брокеркредитсервис" Максим Шеин. – У них закон пока запрещает осуществлять инвестиции за рубеж". Однако рано или поздно этот запрет будет снят, и тогда сложно будет сказать, какое количество западных компаний смогут купить инвесторы из Китая. "Сколько денег у китайцев, не знают даже арабы", – шутит Максим Шеин. Судя по всему, Запад решил перестраховаться и на этот случай.
Немецкие инициативы не новы, Еврокомиссия уже сообщила о намерении ограничить иностранные инвестиции в энергетику Европы. Тогда это было воспринято как попытка остановить экспансию "Газпрома". Но теперь видно, что европейцев пугает не только возможная российская экспансия. Они вообще хотели бы, чтобы инвесторы из развивающихся стран покупали в Европе исключительно предметы роскоши, и для этого готовы оградить себя от нежелательных инвестиций.
Впрочем, лекарство от болезни может оказаться хуже самой болезни. "Развитые страны могут в итоге получить протекционизм со стороны развивающихся, – считает Максим Шеин. – Но доподлинно известно, что развитые рынки сегодня растут только за счет развивающихся". Таким образом, под угрозой оказывается весь механизм глобализации, который держится на свободном перетоке капитала. И если раньше ограничить этот переток пытались только слабые бедные государства, то теперь флагманами несвободы становятся наиболее высокоразвитые страны. Долгое время они были локомотивом глобализации, однако после того, как обнаружились не только плюсы этого процесса, но и минусы, европейцы принялись демонтировать ее механизмы.
Российский ответ не заставил себя долго ждать. Владимир Путин уже заявил, что в случае, если на Западе будут приняты законы, ограничивающие российские инвестиции, наша страна будет вынуждена принять аналогичное законодательство. Что же до немецкой инициативы, запустив однажды механизм разрушения глобального финансового рынка, Европа вряд ли сможет повернуть этот процесс вспять. И в Берлине, и в Брюсселе этого не могут не понимать.
Александр Якуба, 28.09.2007
****

Кризис мировой экономики. Мы уже привыкли жить при постепенно понижающемся курсе доллара, и заметив очередную публикацию под грозным названием "Обвал доллара" понимаем, что речь идет о падении американской валюты на полпроцента, если не меньше, и для обывателя это очень мало что значит, тем более что евро при этом поднимается чуть выше, и это в сознании русского человека уравновешивает ситуацию – по большому счету, все в порядке.
Однако важно понимать, что речь идет сейчас по большому счету не о долларе как валюте, а о самой идее свободной конкуренции, символом которой доллар как раз и выступает, а ни евро, ни японская йена, ни тем более китайский коммунистический юань таким символом быть не могут в принципе. Иными словами, инфляция доллара США есть одновременно инфляция основы основ, центральной идеологии капиталистического мира, и от этой подсознательной привязки мир уже никуда не денется. Когда американский доллар перестанет быть резервной мировой валютой (я думаю, это произойдет в 2008 году), ему на смену не придет ничего – точнее, должна будет быть выработана новая финансово-экономическая идеология, которая будет очень мало походить на современные идеи, восходящие к Джону Кейнсу, и в которой единой мировой валюте в современном ее понимании не будет места – как и современно понимаемой фондовой бирже.
В основе стремительно близящейся финансовой катастрофы современные трезвые западные экономисты (см., например, сайт Джима Пуплавы и работы недавно умершего немецкого экономиста Курта Ричебечера, который заранее предсказал плачевную судьбу как лопнувшего в 2000 году "пузыря" акций интернет-технологии, так и быстро сдувающегося сейчас пузыря на рынке недвижимости, о чем еще речь впереди) видят нарушение властями США и европейских стран основного закона "чистого" капитализма – цикличности развития экономики, которая имеет большой (кондратьевский) цикл в пятьдесят лет, а в его рамках – примерно десятилетние меньшие циклы. Начиная с 1970 года большого кризиса, то есть очищающего экономику конца цикла, в Америке не было ни одного, и накопившиеся шлаки, в первую очередь, в форме не имеющих шансы на оплату долговых обязательств, грозят задушить ее – и не только ее, но и весь мировой капитал, хоть как-то завязанный на американский доллар. Опасаясь крупного кризиса, политики и центробанки применяли сомнительный на длинной дистанции метод, который скоро будет осознан общественным мнением как преступный по отношению к собственным народам: печатали все новые долговые обязательства, прежде всего в виде собственных валют и государственных облигаций: ничем не обеспеченных и поддерживаемых лишь только мировым общественным мнением, что "Америка (Объединенная Европа) – это круто и надежно". И в результате получилась ситуация, описанная в заметке выше: Япония, Китай, Россия и арабские страны имеют столько долларовых активов, что могут обрушить Америку в любой момент, вернув ей эти активы, например, купив на них ее ведущие производства и компании, заодно с европейскими. Это если и невозможно практически, то по причинам, далеким от экономики: чисто политическим и военным. (Кстати говоря, на днях в Китае сформирован крупнейший в мире инвестиционный фонд в 200 млрд долларов, а на эти деньги можно купить много – например, капитализация одной из крупнейших немецких компаний "Siemens" составляет сейчас около 70 млрд). И это возвращает нас к грустным мыслям о роли государства в экономике.
Государство как регулятор экономических процессов. Таким образом, мы видим, что фактически на протяжении последних десятилетий в наиболее развитых странах наблюдается все более увеличивающаяся роль государства в экономике: сначала как стабилизатора экономических процессов, а теперь уже и как их спасителя. Идея "демократии" как равенства всех граждан и групп (в частности, фирм) в течение ХХ века размылась до гомеопатического уровня, причем частично это связано с утопичностью самой идеи (как люди, так и группы принципиально различаются по сути своей, и государство де-факто не может этого игнорировать), так и с объективной необходимостью об этой идее забыть. Дело в том, что разумное с экономической точки зрения правило, что неуспешное предприятие, в частности, частный банк, перестает существовать в случае своего банкротства, уступая тем самым место более успешным и эффективным, не может работать в случае, когда ликвидация этого банка ставит под удар государство в целом (не говоря уже о больших масштабах). И этот момент является принципиальным и очень сильно искажает "чистую" капиталистическую идею свободной конкуренции, показывая, что она не может быть основой в экономическом регулировании.
Начало нынешнего мирового финансового кризиса многие экономисты видят в отмене президентом Ричардом Никсоном в 1971 году международного соглашения 1944 года, привязывавшего американский доллар к золоту – так американцы спасали свою страну от надвигавшегося на нее дефолта. Это ли не было актом протекционизма и вмешательства государства в свободный частный бизнес?! Однако Америка и ее сателлиты и партнеры встали в этот момент на очень скользкую тропинку: из истории экономики известно, что все валюты, не обеспеченные золотом, серебром или иными сырьевыми товарами, в какой-то момент девальвировались и прекращали свое существование. И Америка не стала исключением – как говорят в таких случаях в России, понеслась душа в рай… Доллары печатались в устрашающих количествах, пока ими не заполнилась вся планета, и с тех пор без государственного регулирования американская экономика уже просто не могла существовать.
И это не только американская проблема. Фактически те же процессы идут, хотя и с меньшим шумом и не так откровенно, и в Европе. Поучительна история со старейшим английским банком Northern Rock, что в переводе означает "Северный Утес", пятым по величине в Англии и занимающимся, в частности, предоставлением ипотечных кредитов. В сентябре этого года он неожиданно для своих вкладчиков попросил у английского Центробанка приличную сумму в 2 миллиарда фунтов (4 млрд $) ввиду недостатка наличных, после чего пронесся слух о его возможном банкротстве, и чопорные англичане впервые за сто с лишним лет выстроились в очереди на снятие денег со счетов (характерно, что сайт "Утеса" и возможность снятия денег электронными платежами оказались заблокированы). Говорят даже, что служащие одного из отделений банка раздавали бесплатные шоколадки, чтобы успокоить людей в очереди, а невдалеке появился постер фирмы, предупреждающей самоубийства. В итоге за "Северный Утес" заступился английский Центробанк, гарантировав его вкладчикам возвращение их сбережений, но было поздно: акции упали в несколько раз и его, видимо ждет судьба ликвидации путем раздела активов или поглощения гораздо более крупным банком (возможно, английским Центробанком) или международной финансовой группой.
Это решение было прокомментировано английскими аналитиками как "моральный риск" – в том смысле, что частные банки и их вкладчики по идее должны бы нести ответственность за свое неправильное поведение сами, а не перекладывать ее на государство; а то, что произошло, было названо "социализмом для избранных". Однако государство в лице Центробанка и министра финансов в данном случае не имело выбора: вспыхнувшая паника могла привести к коллапсу банковской системы Великобритании в целом.
Таким образом, мы прослеживаем четкую картину: на уровне муладхары, то есть выживания, банкам без государства делать нечего (оно, кроме всего прочего, поддерживает видимость порядка в обществе и охраняет банки от налетчиков), а вот на свадхистхане, в периоды относительного изобилия и излишка средств, можно и поиграть в свободную конкуренцию… но какой ценой? Кто в самом деле выигрывает в ней?
Потеря "пара". В конечном счете эволюцию ведут не люди, а идеи, которые этими людьми овладевают и дают им силу и власть над окружающими и над событийным потоком – пока сами эти идеи не ослабевают или не умирают вовсе – сначала сами по себе, а потом, иногда много позже, в общественном сознании. Муладхарная идея примитивного выживания была на Земле главенствующей всегда, и самое свое высшее выражение она получила в шестидесятых годах прошлого века, когда противостояние двух систем – капиталистической и социалистической – стало антагонистическим и поддержанным ядерными потенциалами, легко способными уничтожить жизнь на Земле. Тогда у западного общества был импульс – по-английски "momentum", а по-русски "пар" – для развития своей экономической и военной мощи: надо было защищать мир от смертельной коммунистической угрозы, совершенно, надо сказать, реальной. Однако когда социалистический лагерь распался, а от Советского Союза осталась, при взгляде со стороны Запада, экономически издыхающая, а политически издохшая Российская Федерация, то этот импульс внезапно исчез, поскольку капиталистическая идея окончательно восторжествовала практически во всем мире. И это означало полную утерю "пара", чего поначалу никто не заметил. И владыки "цивилизованного" мира из спасителей человечества моментально превратились в шайку разбойников, стремящихся побыстрее разграбить мир слаборазвитых "нецивилизованных" стран – об этом, в частности, о деятельности международных финансовых фондов, можно почитать в поучительной книге Джона Перкинса "Исповедь экономического убийцы". Впрочем, ничего принципиально нового в этой книге нет, по крайней мере, для человека, изучившего еще в институте марксистское понимание империализма как хищнического и грабительского. Разница, однако, есть в самой существующей ситуации: хищность и грабительство и неуважение к любым законам, в том числе человеческим – обычные черты первопроходцев, "осваивающих" (правильнее сказать – покоряющих или завоевывающих) новые территории, занятые менее пассионарными аборигенами. Однако, завоевав новое пространство, первопроходцы уступают место более спокойным, но более хватким своим соплеменникам и потомкам: фаза творения сменяется на осуществление, а стихия огня – на стихию земли. Так же и шайку разбойников, объединяемую на этапе поисков импульсом добычи сокровища, в случае успеха начинают терзать распри – эгрегор распадается, выполнив свою миссию. И дальше каждый выступает сам за себя, с понятными последствиями.
Именно этот момент начинающейся склоки в шайке крупных капиталистов мы наблюдаем сейчас, когда идея всемирной экономической интеграции поворачивается своими острыми углами. А эти углы неизбежны, пока нет ответа на вопросы: "Интеграция – для чего? Каков "пар", движущий человечество в целом?" Если уж вы беретесь за создание единой системы, то определите основной движущий ее импульс – а иначе эта система, в отсутствие объединяющих и очень существенных для каждого ее члена целей, быстро развалится.
В переводе на обычный язык сказанное означает следующее: центробанки и стоящие за ними международные финансовые магнаты имели возможность согласованно управлять вначале западной, а потом мировой экономикой, пока шла фаза "завоевания" мира капиталистической идеей – а сейчас незавоеванными остались только Белоруссия, Северная Корея и Куба (специалисты, вероятно, дополнят этот список, но представительным он не станет). Теперь же наступила фаза дележа добычи, когда внутренние противоречия мирового капитала вылезают на поверхность, а главное – он теряет единство и, вследствие этого, возможность управлять мировой экономикой. Практически это выразится в том, что интересы стран для их правительств неожиданно станут выше интересов интегрированного мирового капитала, а он затонет в накопившейся собственной несостоятельности в мутной воде не обеспеченных ничем реальным долларов и евро, под пеной акций, ипотечных закладных и разнообразных деривативов.
Ипотечный кризис и карма. Начавшийся где-то год назад кризис на бирже американской недвижимости набирает обороты – количество неплатежей по кредитам быстро растет, и банки, выдававшие кредиты лицам с "сомнительной кредитной историей" (а проще говоря – всем подряд), терпят большие убытки, причем этот процесс стремительно распространяется и на Европу. Сегодня (1.10.07) швейцарский банк UBS, один из крупнейших в мире, заявил об ожидаемых в третьем квартале этого года убытках в $3 млрд – впервые за десятилетие. Проблемы есть и у немецкого Центробанка, и все, во избежание паники, делают вид, что это – сугубо временные, локальные трудности.
Однако проблемы тут глубже, чем хотелось бы. Во времена дешевых кредитов за последние тридцать лет в Америке выросло целое поколение, которое не верило, что цены на дома могут упасть, и дома, их закладные и сопутствующие ценные бумаги стали объектом спекуляции, создав "пузырь", который всем уже виден и потихоньку сдувается – но может и быстро лопнуть. Реально в течение многих лет дома строились не для конкретного будущего владельца и не на его деньги, а для дальнейшей перепродажи. Очевидцы рассказывают о целых пустых коттеджных поселках, ждущих своих жильцов – жутковатое, наверное, зрелище. Аналогичная ситуации имеет место и в Англии, хотя англичанам (как и всем европейцам, не говоря о японцах) очень не хочется признавать, что американский ипотечный кризис хоть как-то их касается. Печальная истина заключается, однако, в том, что многие зажиточные англичане купили себе дома в качестве пенсионного обеспечения, рассчитывая, что их можно будет либо выгодно сдавать, либо в любой момент продать.
Однако дом – это все же не обычный товар, и даже не золотой слиток. Это понимают даже те люди, которые не имели счастья вырасти в родовом поместье. Поэтому спекуляция домами и закладными на них это обесценивание собственной родовой кармы, потеря своих корней и глубинной устойчивости в мире – астролог вспомнит о 4 доме гороскопа. И совсем не случайно, что давно уже предсказанный экономистами глубокий американский кризис начинается именно с ипотеки – с корней!
Жизнь в кредит. Когда идет глубокий кризис в системе, он обозначается и в ее идеологии. Кредитование – один из столпов капитализма – получило в последние годы в виде насмешки над собой тезис, который заставил, вероятно, перевернуться в своих гробах и Карла Маркса, и Джона Кейнса. Этот тезис, регулярно повторяемый во многих экономических обзорах и анализах, как профессиональных, так и предназначенных для широкой публики, звучит так: "Американская экономика на две трети обеспечивается ее потребительским спросом". Но как же такое может быть?! Экономика страны может обеспечиваться ее производительными силами, добывающими и перерабатывающими производствами, продукцией сельского хозяйства, интеллектуальной продукцией, на худой конец – успешными спекуляциями ее центробанка в международном масштабе – но ведь же не растущим потреблением населения! Как раз наоборот: сокращая это потребление, страна может в трудной ситуации сводить концы с концами, что слишком хорошо знают министры финансов, а также члены семьи, ответственные за семейный бюджет. Истина же заключается в данном случае в том, что возрастающая величина американского потребления символизирует веру американцев в могущество и перспективы своей страны и тем самым поддерживает миф об устойчивости американской экономики, одновременно разрушая ее как таковую в случае бюджетного дефицита. А последний растет уже давно с темпами, вызывающими беспокойство во всем экономическом мире. Таким образом, налицо явный отрыв применяемой экономической идеологии от реальности, что является свидетельством недолговечности соответствующей ситуации.
Обычные контраргументы. Разговаривая с самыми разными людьми на обсуждаемые выше темы, а также изучая соответствующую информацию в интернете, я слышу чаще всего однотипные возражения, которые привожу ниже: не столько с целью оживить материал или войти в дискуссию, сколько потому, что эти возражения хорошо проявляют те стереотипы общественного сознания, которым недолго уже осталось жить. Ниже приведены самые распространенные аргументы против серьезности проблем нынешней мировой экономической ситуации.
"Без американского доллара мир погибнет, а потому доллар будет жить вечно".
"В конце доллара не заинтересованы сильные мира сего, а у них есть все возможности отрегулировать ситуацию".
"А почему вообще доллар должен быть чем-то обеспечен? Пусть себе служит мировой валютой символически".
"Если доллары со всего мира вернутся обратно в Америку, она от этого будет только богаче".
(Интересно, что последний аргумент я услышал от профессионала – преподавателя экономики в Новосибирском университете. Насколько он отражает общественное мнение "простых" людей – не знаю; думаю, что может и отражать.)
Из перечисленных аргументов имеет смысл ответить только на второй, так как остальные грешат слишком большим отрывом от реальности. Так вот: "сильные мира сего" информированы о текущей ситуации куда лучше автора этих строк, и если бы они могли не допустить кризиса, они бы сделали это давно, так как совершенно ясно, что он сейчас быстро набирает силу, инфляция и в Америке, и в Европе быстро растет и вера общественности в центробанки и мощь западной экономики быстро падает, так что с каждым днем регуляция кризиса в сторону его смягчения становится все сложнее.
Но это ответ, так сказать, по существу приведенных контраргументов. Если же подумать, что стоит за ними всеми, то становится ясно, что это абсолютная вера в то, что экономика существует сама по себе, не будучи направляема какой-либо более тонкой силой.
Двухуровневая модель. И здесь мы подходим к архетипу, на котором стихийно стоит демократическая и экономическая мысль последних столетий: это Тетрадический архетип, рассматривающий любой объект как двухуровневый, а именно, состоящий из тонкого и плотного планов, а также двух каналов, связывающих эти планы друг с другом: нисходящего и восходящего. При этом тонкий план является управляющим данным объектом в целом, а его приказы, транслируясь через нисходящий канал, достигают плотного плана и управляют последним. Информация о жизни и деятельности плотного плана идет через восходящий, или отчетный, канал, достигая тонкого плана и становясь базисной энергией для жизни последнего. (см. книгу "Эзотерическая астрология").
Объект, рассматриваемый под тетрадическим углом зрения, является самодостаточным и власть над ним имеет лишь окружающая его среда, состоящая из других двуплановых объектов. Читатель в этом месте, несомненно, вспомнит современную "демократическую" модель общества, где плотным планом является народ, а тонким – его демократически выбранная политическая элита. При этом над элитой как таковой никого нет – ни Бога, ни черта – прежде всего по самой тетрадической логике: архетипом не предусмотрено! Аналогично, и экономика с тетрадической точки зрения может быть рассмотрена как состоящая из плотного плана в виде ее материальных носителей (заводы, фабрики, оборудование, товары, услуги) и тонкого плана в виде символических заместителей материальных объектов: это права собственности и владения, деньги и кредитные карточки, акции, договоры и т. д.
Проблемы современной экономики с точки зрения тетрадической модели заключаются, в первую очередь, в том, что тонкий план обрел слишком большую независимость от плотного: получили развитие и безмерно размножились многообразные "финансовые инструменты" типа страховочных бумаг (так называемых деривативов: фьючерсов, опционов и других), реальная цена которых никому не известна, но которые играют большую роль в движении капитала. В результате обычные методы монетарного управления, в первую очередь – выдача центробанками дешевых кредитов, перестали действовать, так как эти кредиты попадают на спекулятивные рынки, а вложений в производство не происходит. В настоящее время смысл дешевых государственных кредитов заключается в основном в том, что они дают бирже стимул для ее дальнейшей бурной жизни – акции растут, побивая исторические рекорды и находясь вне зависимости от реальной экономической ситуации. Однако чем чреват отрыв тонкого плана от плотного, хорошо известно и описывается известной пословицей: "Если Бог хочет человека наказать, он лишает его разума".
Однако "разума" как такового в тетрадической модели нет, если под "разумом" понимать единую направляющую объект силу. Двухуровневая модель хорошо описывает управление организма вегетативной нервной системой, состоящей из множества нервных узлов, соединенных друг с другом волокнами, при том, что "главного", и "старшего" узла, которому бы подчинялись остальные, нет. Вегетативная система управляет внутренними процессами в человеческом теле, в частности, работой органов, перистальтикой кишечника и т. д. Она особенно активизируется ночью, когда человек спит, и управляет локальными "починками" тела и восстановлением его здоровья. Однако для дневной жизни человека ему нужна его соматическая нервная система с "начальством" в виде центральной нервной системы – головного мозга, который определяет цели и приоритеты и дает человеческой физиологии особый "пассионарный" импульс, который вегетативная система дать не в состоянии. Если говорить об управленческой модели, то тонкий план – это совет директоров организации, которые отвечают каждый за свое направление, но главного у них нет и все вопросы решаются коллегиально. Понятно, что в острых ситуациях, когда нужна мобилизация ресурсов и жертвы одним направлением ради другого, такой совет руководить оказывается не в состоянии.
Трехуровневая модель. И здесь мы приходим к необходимости использовать трехуровневую модель, соответствующую Триадическому архетипу (см. серию "Высшие архетипы", ч. 6) и предполагающую, в ее простейшем понимании, дополнительно к советникам-министрам, еще и царя-батюшку или Генерального Директора, который руководит страной (фирмой) в целом, определяя ее основные приоритеты. Модель, прямо скажем, не демократическая, но зато иногда единственно эффективная в плане достижения глобальных целей, и применяемая по необходимости во всех армиях мира, ибо демократия армии противопоказана. Да и в подавляющем большинстве эффективных фирм есть обычно один человек (генеральный директор, топ-менеджер), который принимает единолично все существенные решения и несет ответственность за судьбу фирмы в целом.
Недостаток триадической модели состоит в том, что она слишком легко перебрасывает ресурсы на выбранное "царем" направление, жертвуя здоровьем (экономикой) системы в целом. Так трудоголик, увлеченный своей работой, забывает о своем здоровье и через некоторое время оказывается в больнице; так в тоталитарных странах создается колоссальный военный потенциал при голодающем населении. Однако эта модель незаменима в форс-мажорных ситуациях, при необходимости провести структурную перестройку системы (например, страны), а также при взаимодействии ее со внешним миром – ее представитель должен представлять ее всю целиком, а иначе международные переговоры невозможны.
В человеческом организме вопрос взаимодействия вегетативной и центральной нервной систем решается в принципе так: днем (во время работы и концентрации сил) царствует центральная нервная система, ночью и во время отдыха – вегетативная, причем они умеют друг на друга влиять и поддерживать одна другую весьма тонкими способами. Но по большому счету "демократией" в человеческом организме не пахнет: именно мозг определяет, куда человек идет и что делает, – находясь при этом под косвенным влиянием тела. То есть понятно, что если тело голодно, то мысли человека направляются в сторону охоты, электроплиты или холодильника, но если оно сытое, то в мозгу могут плескаться идеи любого рода, так что лозунг "Человек живет ради того, чтобы есть" становится не актуален.
Триадический взгляд предполагает рассмотрение объекта с трех точек зрения, или на трех уровнях. Высший уровень – это синтетический, самый тонкий из трех: здесь объект рассматривается как единое целое, синтезирующее вместе все его свойства и элементы; второй уровень – качественный – здесь объект рассматривается как обладающий в целом определенными качествами (свойствами); и третий, самый плотный, уровень – предметный – здесь объект рассматривается как состоящий из различных элементов и частей, связанных друг с другом. С точки зрения приложений триадической модели самая большая трудность заключается в том, что синтетический уровень – самый тонкий из трех, и попытки как-то его "материализовать" выводят за рамки модели, то есть являются некорректными. Император, особенно держащий в своих руках скипетр и державу – это воплощение идеи народа о себе как о едином целом, и любые попытки увидеть императора как "просто человека" разрушают эту идею.
Куда идем? Таким образом, понятия демократии и свободной конкуренции по самой своей сущности завязаны на двухуровневые (тетрадические) модели общества и экономики (народ как плотный план и его демократически избранная политическая элита как тонкий; товары и услуги как плотный план, а свидетельства собственности, деньги и другие финансовые активы – как тонкий), и потому становятся неадекватными во многих ситуациях, в первую очередь форс-мажорных (мобилизационных) и международных. Кстати говоря, на мой взгляд, сама по себе идея, что правительство, выбранное народом, будет реализовывать его чаяния, ложна, так как народ сам не знает, чего хочет, или хочет невыполнимого: одновременно милости и справедливости, воли и порядка, халявы, безделья и процветания и т. п. Особенно четко это проявилось в истории нашей страны, где практически все прогрессивные веяния шли "сверху" и вопреки отчаянному сопротивлению населения. Да и в цивилизованной Европе такой, например, по мнению специалистов, правильный закон, как отмена смертной казни, принимался против воли большинства населения.
С другой стороны, триадическая трехуровневая пирамида (типа Верховный Жрец – церковные иерархи – верующие, или: Генеральный Директор – совет директоров – сотрудники компании, или: Премьер-Министр – совет министров – отраслевые предприятия) хорошо работает только при условии эффективно работающих связей между всеми тремя уровнями, а также достаточной тонкости и эффективности высшего уровня, который должен заниматься идеологией в чистом виде. А как только на идеологическом (то есть синтетическом) уровне пропадает "пар", система начинает буксовать и загнивать. (В моей книге "Триадический архетип: синтез, аспект, деталь" из серии "Высшие архетипы" читатель сможет найти много информации о триадическом взгляде на мир.)
Однако для любой развивающейся системы ответ на вопрос: "Куда идем" – возможен либо из высшей плоскости бытия, либо из окружающей среды, а в ней-то как раз сейчас и происходят события, которые в будущем приведут к наведению порядка в планетарном масштабе и в экономике, и в политике, но для этого человечеству предстоит пройти еще длинный путь, как в плане техническом, так и в плане идеологическом, осознав многие свои прежние архетипы как устаревшие и освоив новые.
На мой взгляд, для национальной экономики (как и для физиологии организма) естественна двухуровневая модель – но эта экономика не может развиваться сама по себе, в отрыве от политики, для которой естественна трехуровневая модель, и осознанию этого факта и налаживанию корректных (а не теневых, как сейчас принято) отношений между этими системами и будет заниматься политология и политэкономия будущего.
Характерным примером несостоятельности двухуровневой модели является антимонопольное законодательство: государство признает недопустимость "свободного рынка" в существенных для страны в целом ситуациях, например, когда все товары или услуги данного вида одна-единственная фирма-монополист, и тогда она может поднимать их цену по идее неограниченно. Однако, с точки зрения чистоты идеи свободной конкуренции, такое поведение государства – грубое насилие. Гораздо лучше бы придумать экономический способ решения проблемы монополизации, то есть регулировать эту ситуацию потоньше – но современная экономическая мысль здесь становится хирургической (компанию-монополиста принудительно расчленяют на части), при том, что отличать монополию от немонополии в современном мире совсем непросто.
Разворот на 180 градусов. Что же происходит сейчас? Одним из стимулов для написания этой статьи было резкое изменение экономической ситуации, начавшееся в августе этого года кризисом ипотеки в США и продолжающейся сейчас в Европе. Политика центробанков на глазах и с неприличной скоростью (свидетельствующей об откровенной панике мировых финансовых воротил, которые вдруг перестали справляться с ситуацией) поворачивается в сторону, противоположную совсем недавно провозглашенной. Еще в августе и американский, и английский, и европейский, и даже японский центробанки провозглашали рост своих экономик, опасались инфляции и собирались поднимать ставки своих кредитов. Однако после августовских и сентябрьских бурь инфляция вдруг показалась им не такой уж и грозной, а вот кредитный кризис сжал финансы до такой степени, что центробанки срочно стали выдавать дешевые кредиты и уже собираются понижать учетные ставки – что обычно делается, когда экономика замедляется. В Англии особенно страшно выглядит текущая стабилизация цен на дома и перспектива их снижения в 2008 году: американский ипотечный сюжет оказался ближе, чем хотелось бы. Так что Старый Свет ждет волна дешевых кредитов, изобильно печатаемых фунтиков и еврошек и инфляция, причем не только финансовая, но и морально-идеологическая: прежние схемы жизни оказываются неэффективными и даже разрушительными. Пар ценностей "цивилизованно-демократического" общества весь вышел, и скоро президенты и премьер-министры окажутся в ситуации "каждый за себя" и будут вынуждены принимать национально-протекционистские меры (это не только повышение таможенных пошлин и ограничение доступа иностранного капитала, но и частичная или полная национализация земли, природных ресурсов и крупных частных фирм, а в крайних случаях и изъятие у частных лиц всего золота в слитках, монетах и украшениях – последнее было сделано в США в качестве одной из мер по преодолению кризиса в тридцатых годах прошлого века), а также приспосабливаться к новой геополитической ситуации с центром отнюдь не в Америке и не в Европе. Вот тут-то и проявится Триадический архетип, причем не только на уровне каждой отдельной страны, где в остро-кризисной ситуации придется наводить порядок неэкономическими методами, но и в масштабе планеты в целом. Планетарный Логос покажет Свое лицо сильным мира сего, и Его указаний придется слушаться вполне конкретно.
Новый синтез. Если мои гипотезы и предчувствия правильны, и Тетрадический и Триадический архетипы сейчас оформляются и набирают силу в планетарном общественном подсознании, причем Триадический возносится над Тетрадическим, то это означает, что земное человечество вступает на путь объединения, но не поверхностно-экономического, а идейного, основанного на понимании народоводителями роли своих народов в мировом распределении усилий в эволюции планеты в целом. За бурный ХХ человечество многое "наваяло" и с самим собой, и в окружающей природе, и пора уже думать о Земле как о доме, в котором есть невидимый Хозяин, обладающий, однако, весьма определенными представлениями о том, как в этом доме следует жить и что следует делать.
Впрочем, тетрадическое и триадическое влияния будут явственно ощутимы и в микросоциальных ситуациях. Во всех без исключения коллективах не только отчетливо обозначатся эгрегоры как таковые, но и возникнет вопрос: "Куда мы идем и зачем вместе живем-бываем?" – и без отчетливого и удовлетворительного ответа на этот вопрос коллектив существовать не сможет.

10 октября 2007

С порога отвергая Искушения, Добродетель крепчает и тупеет.

*

Шрамы от сражений с лукавым Всевышнему лучше не показывать.

*

Болото Порока сверху покрыто зеленой ряской Мелких Добродетелей.

*

Добро, которое ты делаешь человеку, для него всегда остается чужим.

*

От Большого Злодея мелкой подлянки как-то не ждешь – и напрасно!

*

Человек живет интуитивными прозрениями, а его разум – это метла, выметающая вон те из них, которые совсем уж ни на что не годятся; логика же – ручка этой метлы.

*

Логика относится к интуиции, как примерный отличник – к двоечнику и прогульщику.

*

Честность помогает мыслителю погрузиться глубже в море Познания; зато ее отсутствие прибавляет ему маневренности на поверхности.

*

Истина является результатом правильного мышления в той же мере, в какой корова является продуктом травы, которую ест.

*

Крупица Мудрости растворяется в ведре Здравого Смысла без остатка и следа.

*

У некоторых людей настолько темная душа, что уж лучше пусть телу своему служат.

*

Живи свою жизнь, даже если потом тебе придется умереть не своей смертью.

*

Он так славно играл свою роль в жизни, что даже Бог и черт, сидевшие в партере, залюбовались.

*

Лишние таланты святому не к лицу.

*

Пожелание "быть самим собой" подозрительно, так как не бывает обращено к врагу.

*

Культура мышления подобна топору, с помощью которого мыслитель прокладывает себе дорогу в джунглях всевозможных фактов и аргументов.

*

Чаще всего рассуждения человека – это его попытки оправдать в своих глазах собственные сомнительные чувства, стремления и позиции.

РАССКАЗИКИ

Последнее средство

Обычно человек обращается к мудрости там, где ему не хватает ума или мешает честность.

Пути человеческие

По идее пути Божьи проложены для людей; но реально на них столько ухабов, что проходимы они только для ангелов, да и то на крыльях, а не пешком.

Думай о последствиях

Приучив негодяя к порядку, ты получишь порядочного негодяя.

Познавательная прогулка

Когда мой ум зашел за разум, он увидел там много нового.

Замечание Декарту

"Я мыслю – следовательно, я существую", – это из пушек по воробьям.

Самовнушительная диета

Когда брюхо потребует еды, объясни ему, что это с его стороны эгоизм.
Если оно потребует вкусной еды, пригрози ему альтруизмом.
Когда же ни то, ни другое не подействует, надо перестать умничать, и поесть.

Узость и широта мысли

Каждому народу свойственен свой стиль мышления: там, где иностранец сосредоточивает свой ум, русский человек, наоборот, раскидывает мозгами.

Искусство общения

Я не раз встречал людей, поговорив с которыми, впоследствии сожалел о каждом сказанном мною слове.

Скромность – всему начало

Достигая административных высот, будь, тем не менее, прост с подчиненными – ведь и Солнце не брезгует отражаться от спины Навозного Жука!