Бог, учитель и ученик
Эпоха Водолея: свежая травка или самолетная атака? Наверное, самое непривычное в наступающей эпохе - это ее плюрализм: она разрешает всё - но, как обнаруживается при ближайшем рассмотрении, не всем. В частности, она разрешает человеку думать так, как ему нравится - но ставит его жизнь в соответствие с его образом мышления, а это нравится уже далеко не всем. Издалека кажется, что нет человека, счастливее крупного мага: что он ни пожелает, тут же осуществляется. Неувязка, однако, состоит в том, что желания любого человека (и крупного мага в том числе) часто противоречивы и при одновременном их осуществлении возникают не очевидные вначале побочные эффекты, существенно осложняющие жизнь желателя.
Времена меняются всегда, даже когда кажется, что события остановились и горизонт безнадежно пуст. Однако у человека, прочно стоящего на своих ногах и опирающегося на традицию, всегда есть соблазн видеть приходящие перемены как подрастающую молодую травку - она, конечно, несколько отличается от той, что выросла в прошлом году, но большой разницы с ней не имеет и больших бед не наделает - ну, может быть, мед будет чуть по-другому пахнуть. Ему трудно (и очень не хочется!) представить себе, что будущее может появиться не в виде нежного и беззащитного ростка, а прийти полновластным хозяином, без спроса устанавливающим свои новые и во многом непонятные порядки.
Понять - не значит смоделировать. Как видится автору, эпоха Водолея явит себя синтезом восточных и западных идей - но ее здание все же будет возведено на фундаменте древних восточных учений и восточного мироощущения. И весьма существенный камень - по праву краеугольный в этой кладке - будет связан с самим понятием "понимания". Мир идет к синтезу - и с повышением его связности повышается и взаимозависимость между отдельными его частями и увеличивается количество взаимодействий между ними. Поэтому понимание человеком мира становится все более проблематичным - в частности, по той причине, что понять синтетичный объект гораздо сложнее, нежели изучить его составные части и связи между ними.
Рациональное понимание (оно же - ментальное моделирование) - весьма частная операция, не затрагивающая существенно никаких других тел человека, помимо ментального. Его можно сравнить с рисованием ребенком понравившейся ему на улице ничейного щеночка - рисунок будет неумел и схематичен, и его можно положить в папку с другими рисунками и скоро про него забыть. Совсем другое дело - взять этого щеночка к себе домой - тогда и родителей придется уговаривать, и уголок найденышу нужно предусмотреть, и научиться его кормить и приучить к порядку. Но зато в результате можно обрести верного друга, способного помочь в трудной жизненной ситуации.
Ментальное моделирование предполагает создание в уме человека модели того или иного явления или объекта, причем "кирпичиками" этой модели служат символы и понятия, заранее человеку известные - независимо от того, насколько рассматриваемое явление или объект в них вписывается. Понимание же в узком смысле слова предполагает в случае необходимости обзаведение новыми понятиями и символами, но главное - в результате понимания у человека во внутреннем мире создается живой и "объемный" образ внешнего объекта, существующий на всех тонких телах, а не только на ментальном, причем этот образ оказывается связанным с многими другими образами внутреннего мира, составляя вместе с ними единую картину. Ментальное моделирование иногда (далеко не всегда!) является исходным моментом процесса понимания, но последнее никогда к первому не сводится. Однако совершенно нормальным (и весьма распространенным) является частичное понимание, когда у человека создается во внутреннем мире объемный образ внешнего объекта (то есть представленный на нескольких тонких телах), но с отсутствующей или незначительной ментальной составляющей. В таких случаях человек обычно говорит так: "Я это чувствую, хорошо себе представляю, но до конца не понимаю". Таким внешним объектом может быть человек, производственный процесс, явление природы или философская концепция, и нужно быть готовым к тому что (несмотря на все усилия) отсутствующее ментальное понимание так и не придет. Понимает ли до конца уважаемый читатель этих строк, как он переваривает свои завтраки, обеды и ужины? В то же время автор надеется на то, что читатель их (завтраки и обеды) достаточно ясно себе представляет и хорошо усваивает.
Сказанное выше вряд ли вызовет у читателя возражения; однако сколь велики сферы, где наша культура предлагает чисто ментальные объекты как готовые продукты для "понимания", никак не предполагая расширения плоского ментального образа до хотя бы минимального объема, то есть до каузального (практического) и астрального (эмоционального) опыта. И школьное, и институтское образование построено таким образом, что оставляет как индивидуальный практический опыт студента, так и его эмоции далеко за кадром: выучи, вызубри, сдай на экзамене - и СВОБОДЕН! Роль носителя одновременно и каузальной, и астральной энергии служит отметка - своего рода сатанинская печать на образовательном документе. Однако лиши школьных и институтских учителей отметки - и где окажутся наши школа и институт? Хотя, по идее, какое отношение отметка имеет к процессу обучения? По сути, отметки преподаватель ставит самому себе, и по-настоящему заполняемая им ведомость должна бы читаться как чисто психологический документ: "Алексееву я научил на троечку, слабоват оказался, Буховцева - на четверку, а Владимирову - на пятерку, здесь уж я по-настоящему молодец!"
Однако школьное и юношеское образование - это не главное в жизни, а главное - это ценности и идеалы, особенно высшие, и они также преподносятся компетентными товарищами в первую, а чаще всего и в последнюю очередь как чисто ментальные и не подлежащие проверке и коррекции непосредственной жизнью человека (формальные ритуалы не в счет - это своего рода плата соответствующему эгрегору за право числиться в нем и носить знаки отличия).
Роскошь рационального понимания. Надо честно признать, что адекватное рациональное понимание, заменяющее создание объемного и живого внутреннего объекта - редкое исключение, а никак не правило. Идея, что человек должен всё в своей жизни, или почти что всё, рационально понимать, абсурдна - хотя бы по причине чрезвычайной бедности нашего категориального аппарата, то есть системы понятий, которыми мы владеем. Таким образом, понимание, как чисто ментальное, так и объемное (ментальное + каузальное + астральное + буддхиальное + эфирное + ...) всегда очень частично и искаженно, и его роль в человеческой жизни в целом достаточно скромна - хотя в некоторых ситуациях очень ответственна. Конечно, очень хорошо и приятно, когда нечто вдруг делается понятным - но не следует, однажды получив Божий дар, думать, что теперь он будет приходить с регулярностью ежедневного завтрака. Когда человек в своей жизни чего-то не понимает - это нормально, и нужно учиться жить, несмотря на это непонимание, воспринимая его как определенный вызов, и искать правильные решения в условиях "неполной информации", опираясь больше на интуицию и общие соображения, чем на четкие ментальные алгоритмы, хорошо работающие лишь в абсолютно фантастических мирах человеческого воображения.
Ученик и учитель: восток и запад. Особенно отчетливо проблема понимания проявляется в западном и восточном подходах к обучению. Вообще, тема обучения, как мирского, так и духовного, сейчас, на переломе эпох, является одной из самых острых, и водолейская концепция обучения будет сильно отличаться от рыбьей.
Западный, условно говоря, подход к обучению может быть назван левополушарным: здесь предполагается, что ученик на всех этапах хорошо понимает, что происходит: вначале он получает объяснения новых для себя символов (понятий), а затем учится этими символами оперировать - по правилам, которые также должны быть понятно объяснены учителем. При этом символы и правила оперирования ими понимаются как объективно существующие и внешние по отношению к ученику, и какое место он отведет им в своем внутреннем мире - его личное дело, и никак учителем не регламентируется. Преподавателю арифметики не придет в голову интересоваться, нравится его ученикам правило сложения простых дробей или нет, и он вряд ли станет пристально интересоваться, как именно учащиеся эмоционально и экзистенциально переживают необходимость приведения оных дробей с указанной целью к общему знаменателю. Главное, чтобы ученик понял правило, а все остальные реалии его внутреннего мира - не более, чем отдаленный фон обучения.
Результатом такого стиля обучения является, независимо от его видимой эффективности, принципиальная изолированность получаемого учеником навыка как программы подсознания от большинства остальных программ подсознания; эта программа (полученный навык) в отсутствие существенных интегративных усилий ученика остается весьма чужеродным психическим объектом, "непереваренным интроектом" по Фрицу Перлсу.
Восточный, условно говоря, подход к обучению может быть назван также правополушарным: здесь не предполагается, что ученик что-либо понимает: он должен пережить обучение как жизненный процесс, делая без лишних вопросов то, что ему велит учитель, или подражая учителю в его действиях, даже и не понимая их смысла, а также смысла получаемых заданий, и зачастую не имея адекватных инструментов для их выполнения. Тем не менее, в процессе такого интуитивно-аналогового обучения что-то происходит, и в какой-то момент ученик обнаруживает, что радикально изменился, и этот новый человек, которым он стал, имеет новую личность и новые навыки, а заодно и новое мировоззрение.
Разницу между западным и восточным подходами иллюстрируют подходы к врачеванию: западный врач лечит конкретную болезнь конкретного органа или системы, а учитель западного стиля учит конкретному внешнему навыку; в то же время восточный врач занимается организмом в целом, а восточный учитель учит ученика жизни в целом, хотя и на конкретном материале.
Эпоха Водолея предложит, вероятно, большое разнообразие схем обучения, комбинирующих восточный и западный подходы. Разница с Рыбьим подходом (как восточным, так и западным) будет заключаться в том, что ответственность за обучение в большой степени будет ложиться на ученика: как в предметно-внешней его части, так и в мировоззренчески-психологической.
Другой важный момент, который будет отличать грядущую эпоху, будет заключаться в том, что будет существенно сокращаться разница между духовным и мирским обучением, они неизбежно будут проникать друг с друга вместе в увеличением единства мира в восприятии человечества в целом и каждого ученика (и учителя) в отдельности.
Выбор духовного направления: с кем идти? Окружающий нас мир далеко отошел от духовных идеалов и принципов, которые он формально исповедует. Во время войны Америки с Ираком в 1991 году по опросам общественного мнения более девяноста процентов американцев считали эту войну правомерной и справедливой; варварские бомбардировки Югославии в 1999 году, когда эту небольшую страну в течение двух месяцев каждый день бомбили около 500(!) современных самолетов, не вызвали в христианской Европе никакого заметного социального протеста. Индия, страна высочайшей духовной культуры, родина индуизма и буддизма, оплот принципа ахимсы (ненасилия) и веротерпимости, обзавелась атомной бомбой и собирается ею защищаться от нападения возможного противника. В течение всего ХХ века (ранее, впрочем, тоже) нормальной считалась практика, когда религиозные лидеры благословляли политических лидеров и военачальников на кровопролитные войны. К сожалению (или к счастью?), чем лучше религиозный эгрегор социализируется, тем "плотнее" его харизма, то есть его энергия из синтетически-духовной (атманической) становится качественно-буддхиальной и затем предметно-каузальной, то есть чисто магической. Единый Неатрибутивный Бог уступает место сначала своим различным качественным ипостасям (буддхиальным), а затем - конкретным каузальным идолам (типа золотого тельца), непосредственно манипулирующим событийными потоками.
В связи с этим перед любым человеком, пытающимся серьезно встать на духовный путь, встает вопрос о выборе не только духовного учения как такового, но и присоединения к сангхе, то есть тому или иному сообществу людей, это учение исповедующих. Ясно, что при этом придется разделить с сангхой не только ее наработки (например, устойчивость), но и общие заблуждения, пороки, страсти - в общем, наряду с положительной, также и отрицательную наработанную карму.
Бог как субъективная реальность. Три основные драгоценности буддиста суть Будда, сангха и дхарма; последнее слово может быть приблизительно переведено на русский язык как "этика", или "учение". Понятно, что в любом деле, а тем более таком тонком, как религия, лучше быть не одному, а в хорошей компании - но делать так иногда означает искать упавший гривенник не там, где он лежит, а под фонарем.
Времена наивной веры канули в безвозвратное прошлое, и хотя такая вера у кого-то всегда была и, несомненно, будет, тем не менее господствующие в социуме ветра дуют в противоположном направлении, и возрастающая связность наблюдаемого мира ведет к (а точнее сказать, является манифестацией) возрастающей связности тонкого мира, и потому держать в своем внутреннем мире отдельно рационально-материальную, и отдельно - иррационально-мистическую картины мира человеку становится все труднее. Автор этих строк не раз слышал тексты (произносимые людьми с высшим образованием) такого рода: "...И тогда я взмолился: "Боже, если Ты есть, то помоги мне, пожалуйста", - и Бог, если Он есть, наутро разрешил мою проблему, а если Его нет, то ко мне пришла случайная удача". Так вот, жить с таким расщепленным сознанием становится все труднее, и тема соединения в непротиворечивом - пусть и не конца понятном! - синтезе рационального и интуитивного мировосприятия становится все более актуальной для любого человека, который хочет в своей жизни достичь или понять что-то действительно для себя важное. Свами Вивекананда в самом начале ХХ века говорил, что разум не должен противоречить религиозному чувству - но сейчас этого уже мало: они должны друг другу ощутимо помогать. Однако многие стандартные религиозные представления, навязанные уходящей эпохой Рыб и традициями, очень мало беспокоящимися о своем здоровье и хотя бы приблизительном соответствии быстро меняющимся временам, прямо противоречат здравому смыслу, и явно нуждаются в корректировке. И прогноз автора заключается в том, что эта корректировка будет идти не силами нового Великого Пророка, а персонально и индивидуально каждым человеком, для которого слово "религиозность" вызывает чувство, отличное от глубокой скуки.
Существует ли Бог объективно? Казалось бы: что может быть объективнее Первопричины, породившей этот мир и его неукоснительно поддерживающей во всех деталях и аспектах? Однако этот взгляд, при его последовательном развитии, должен привести нас к созданию Великого Микроскопа, к окуляру которого может прильнуть любой желающий и разглядеть на любом кусочке материи, который он положит на стекло этого научного прибора, аккуратную личную печать Всевышнего и подпись типа: "Сотворено Мною в 7365 году до вашей эры. Бог". Однако этот образ вряд ли понравится как атеистам, так и верующим, хотя и по разным причинам. Для человека, сколько-нибудь серьезно воспринимающего идею Бога, совершенно ясно, что общение человека с Ним возможно лишь при соответствующем желании Творца и Охранителя мира, и мысль о том, что можно вступать в контакт со Всевышним и даже получать от Него ответы на свои вопросы помимо Его воли, покажется кощунственной - или попросту бессмысленной. Поэтому единственной не противоречащей здравому смыслу (хотя и очень неприятной для широких пропагандистов своей религии) является концепция принципиальной субъективности Бога - то есть Его существования лишь в рамках внутреннего мира человека - на тех ролях и в тех качествах, которые человек Ему отведет. Более того, Бог тем более объемен, рельефен, тонок и могущественен, чем более он субъективен - а по мере утраты Своей субъективности Он быстро превращается в инструмент плотного ритуала (например, в средство массовой пропаганды совершенно материальных идей и целей) - то есть становится идолом.
Спору нет, идолы и прочие магические средства человечеству в целом и отдельным его обособленным фрагментам - нациям, государствам, фирмам, родам, семьям - нужны, но чем интимнее становятся отношения человека с тонким миром, чем лучше он осознает бренность страстей человеческих и неинтересность (для себя) энергий и магических возможностей, предоставляемых ему социальными эгрегорами, тем меньше могут ему помочь объективные и групповые представления и энергии - и в особенности религиозные.
Глубокая религиозность дает человеку ощущение его уникальности в мире и интегрированности в Единый Мир - что часто переживается как чувство большой защищенности и одновременно выход за границы своего (социального понимаемого) эго. Наоборот, поверхностная стандартизированно-групповая религиозность дает человеку чувство общности с сангхой и нивелирует его индивидуальность - что есть необходимый для многих этап, но никогда не главная цель индивидуальной эволюции. Истинное, то есть синтетическое сознание преодолевает все противоречия мира - но не методом их игнорирования, а, как сказал бы Бердяев, трансцендированием. В числу этих противоречий относится и противоречие между локальным и глобальным взглядами (модальностями восприятия), в том числе и соответствующими взглядами человека на самого себя.
Духовное ученичество. Опираясь на магию коллектива, служа его эгрегору, человек получает определенную силу - но и строит перед собой соответствующей толщины стену, которую ему придется со временем разрушать. Сангха, ее ритуалы и энергии хороши для начальных этапов религиозного обучения - но постепенно ей на смену приходит ретрит (затвор), то есть одинокое пребывание монаха наедине с самим собой, когда используемые им инструменты (стандартные молитвы, мантры, ритуалы) нередко приносят непредсказуемый и свойственный только его личности результат.
Так было в эпоху Рыб - но наше время приносит свои энергии и свои идеи. Очень неслучайно, что в начале ХХ века началась интенсивная публикация в широкой печати абсолютно закрытой прежде эзотерической информации и даже техник. Создается впечатление, что весь мир тонких энергий и тайных практик вот уже сто лет как ведет массированную рекламную акцию под лозунгом: "Ребята, идите к нам: приглашаются все желающие!" Очень уважаемые духовные учителя, носители традиций, передают эзотерические учения и практики без должной базисной подготовки учеников, что с точки зрения сохранения традиции эквивалентно самоубийству. О чем это говорит?
В тонком мире веет ветер Больших Перемен. Атманический план Земли шлет вниз - в буддхиальный, каузальный и прочие планы - такие энергии, которые не снились сонной (с нынешней точки зрения) эпохе Рыб. Но этот ветер имеет одну особенность - он пронизан энергией аджны, энергией Истинного Единства, которая сводит вместе объекты и явления, качества и процессы, с точки зрения эпохи Рыб были принципиально несравнимые, ставит ребром вопросы, которые человеку былых времен показались бы попросту бессмысленными, - и требует их внятного разрешения.
С точки зрения эпохи Рыб, вопрос о свободе и личном начале человека в выборе веры или резко индивидуального духовного пути показался бы в лучшем случае бессмысленным (а в худшем - кощунственным, с соответствующими последствиями для вольноопределяющегося). В какой стране и традиции ты родился, ту религию и исповедуешь - а как иначе? Конечно, индивидуальное начало все равно пробивалось в адептах, и именно потому так интересны биографии святых, но ему принципиально отводилось минимальная роль - а вся инициатива и творчество приписывались непосредственно Богу, ведущему любого человека по жизненному пути. Например, типичным для средневекового религиозного трактата вступительным словом было бы такое: "Я, Авессалом, раб Божий, порождение лености и тупости, ничего интересного собой решительно не представляющий, абсолютно не способный ни к самостоятельной мысли, ни к связному изложению таковой, решился все же написать и представить вниманию почтеннейшей публики сей трактат, но считаю своим долгом предупредить читателя, что всё, что в этом трактате есть ценного, интересного и Богоугодного, принадлежит непосредственно Богу, а все неточности, огрехи и глупости прошу считать лично моими".
Теперь, однако, ситуация изменилась, причем изменилась кардинально. На поверхностном уровне мы видим общедоступность былой эзотерической информации, а на глубинном это означает необходимость для ищущего человека разобраться в ней и найти свой путь самостоятельно, больше ориентируясь на своего внутреннего учителя, чем на внешних. То, на что раньше уходила целая жизнь, теперь иногда проживается за годы - но при условии, что это действительно глубокое проживание, а не игра или претензия. На что может рассчитывать человек, у которого нет внутреннего учителя? Он должен найти себе внешнего учителя и самостоятельно поставить его на соответствующую роль, и если повезет, то при условии приложения многолетних сосредоточенных усилий можно рассчитывать на некоторое продвижение в рамках соответствующей традиции - но вряд ли наш герой быстро выйдет на уровень, когда его религиозная практика станет способствовать проявлению индивидуальных особенностей его личности - это, если и происходит, обычно случается тогда, когда человек забывает об этой теме как таковой.
Внутренний учитель. Другое дело - осознание своего внутреннего учителя и понимание его роли в своей жизни. В наше время довольно часто бывает так, что внутренний духовный учитель у человека есть, и довольно точно ведет (старается вести) его по жизни, но человек своего учителя как такового не осознает, или осознает его как некоторую случайность, а в некоторых случаях даже как помеху. Но - НО! - двух духовных Учителей у человека быть не может, и если внутренний Учитель имеется, то остальных он может использовать лишь как вспомогательные и, как правило, временные фигуры. И получается ситуация, а точнее, длительный сюжет, весьма в наше время распространенный, когда человек путается не в духовных учениях и практиках, а в фигурах своих учителей: ему кажется, что его внутренний Учитель - вспомогательная фигура, а внешние учителя - основные, в то время как лучше бы ему изменить взгляд на противоположный. В качестве примера можно привести личный для автора пример, очень, однако, показательный.
Мои первые книги выходили в свет в самиздате начиная с 1984 года, и поскольку они были посвящены духовной тематике, то в читателях недостатка не было; по крайней мере, первые (машинописные) тиражи объемом в три экземпляра всегда расходились быстро, а дальше тиражировались неведомыми мне людьми и расползались по белу свету в совершенно неизвестных автору направлениях. Но довольно быстро, уже через несколько лет, начали появляться люди, считавшие меня своим учителем - причем нередко не с маленькой, а с большой буквы. Так считали они - но не я, поскольку прекрасно видел, что истинным их духовным учителем был кто-то еще, но кто именно, я тогда не знал. Я этого не знаю доподлинно и сейчас, но предполагаю, догадываюсь.
Когда у человека появляется внутренний Учитель, он редко бывает громогласным - чаще всего он ставит акценты на "естественно" появляющихся в жизни человека ситуациях и, в частности, на читаемых им книгах. В толстой книге можно найти многое - но внутренний Учитель, во-первых, останавливает внимание человека на определенном абзаце или даже фразе и делает на этом фрагменте очень большой акцент (иногда гораздо больший, чем имел в виду автор книги), а во-вторых, дает этому фрагменту особое понимание или интерпретацию. И у читателя возникает впечатление, что его учит автор книги, а на самом деле в этой роли выступает его собственный внутренний Учитель, пользуясь книгой как вспомогательным средством. Зачем внутреннему Учителю нужна такая маскировка, почему он не предъявляет себя человеку прямо и не говорит то, что нужно, от первого лица - вопрос особый, и вдумчивый читатель этих строк несомненно найдет на него ответ.
Типы ученичества. Очень важно понимать, что существуют разные уровни, и, соответственно, стили ученичества и обучения.
Внешнее ученичество, субъектов которого можно называть преподавателем и учащимися, или вольнослушателями, чем-то похоже на игру: здесь обучение идет в основном на энергии учителя, который занимается в основном рекламой своего учения и отбором кандидатов на следующее, более серьезное и глубокое обучение. Здесь у преподавателя и учащихся нет сильной связи и существенных обязательств друг перед другом: учитель может рассказывать о чем ему вздумается и не углубляться в существенные и содержательные детали и аспекты, слушатель же волен воспринимать ту часть рассказов и демонстраций учителя, которая ему (слушателю) по нраву, интерпретируя воспринятое по своему усмотрению и начисто игнорируя остальное. Существенной чертой внешнего ученичества является отсутствие или минимальное количество домашних заданий, а также сколько-нибудь существенного контроля за восприятием материала учащимися. В крайнем случае преподаватель, проводя беседу, может иногда спросить своих вольнослушателей: "Ну как, друзья мои, интересно?" - твердо рассчитывая, что отрицательного ответа он не получит.
Внутреннее ученичество - это качественно иное занятие, имеющее с внешним мало общего; его субъектов можно назвать учителем и учениками, если в эти слова вкладывать достаточно узкий смысл. Здесь между учителем и учеником возникает сильная связь, и обучение идет преимущественно на энергии ученика, а правила обучения определяет учитель - в том числе и относящиеся к работе ученика во внутреннем мире.
Обучение в современном западном мире строится преимущественно по типу внешнему ученичества, но серьезная передача знаний и умений при этом практически невозможна, особенно если вести речь о гуманитарных и духовных практиках. Внутреннее ученичество, культура которого традиционно была развита на Востоке, попадая на Запад, приобретает причудливые черты, которые можно было бы назвать "демократическими", если бы они не служили маскировкой откровенной лени и безответственности со стороны участников процесса обучения. В России очень распространен вариант ученичества, внутреннего по форме и внешнего по сути, и для того чтобы читатель мог отличить такое ученичество от по-настоящему внутреннего, автор приводит ниже десять существенных признаков внутреннего обучения, отсутствие которых неизбежно свидетельствует о профанации обучения или превращении его во внешнее.
Кодекс внутреннего ученичества
1. Обучение идет преимущественно на энергии ученика, являясь для учителя веселой игрой, а для ученика - серьезным и трудным занятием (хотя временами и не лишенным приятности).
2. Учитель не несет ответственности за внеучебную жизнь ученика и не должен ею заниматься. Все так называемые "проблемы" ученика могут рассматриваться учителем лишь в качестве возможного материала для программы обучения.
3. Ученик регулярно приносит учителю ценное для последнего подношение в адекватной для учителя форме, а взамен получает задание, с которым должен справляться сам.
4. Задание учителя является обязательным для ученика. Последний не может ни отказаться от него, ни модифицировать его удобным для себя образом, идя против указаний учителя.
5. Начало ученичества знаменуется существенной жертвой со стороны ученика, сопровождающейся значительными переменами в его ценностной картине мира. И далее весь процесс обучения идет под траурный марш расставания с внутренними ценностями, на место которых приходят новые знания и умения.
6. Во взаимодействиях с учителем ученик представляет ему процесс своего обучения как веселую игру, радостную и в высшей степени желанную для ученика.
7. Ученик никогда не пытается проверить учителя или уличить его в невежестве или некомпетентности.
8. Ученик убежден, что все несовершенства учителя идут ученику исключительно на пользу.
9. Ученик не боится, что учитель его прогонит, но опасается собственной невнимательности, лени и халтуры.
10. Ученик и учитель равно убеждены, что процесс обучения представляет высшую форму интимности, доступную для человека.
Автор подчеркивает, что эти признаки проявляются сами по себе, а не возникают в результате регламентации процесса обучения учителем или администрацией школы.
Индивидуализация и интеграция. Зачем же человечеству нужно такое изобилие поверхностной информации и технологии, одновременно расширяющее рамки возможного обучения и осложняющее серьезное освоение чего бы то ни было? Один из возможных ответов заключается в том, что Земля интегрируется на качественно новом уровне, и для того чтобы интеграция стала возможной, должны сильно индивидуализироваться ее элементы, получив каждый свое уникальное место в будущем синтетическом "объекте" - земном человечестве, живущем в единстве с собственной планетой, вписанной в рамки космических законов. Однако чем сильнее индивидуализация, тем сложнее для человека использование групповой энергии - он может какое-то время подниматься на ней, но потом должен на ее основе найти свой собственный путь и пройти по нему изрядное расстояние. И единственное, что приходит на помощь в процессе индивидуализации, то есть поиска человеком в себе самом уникальных качеств и проявлений и своего уникального места в мире - это его собственный внутренний учитель, который у многих людей появляется вначале очень скромно, как один из многих голосов, всплывающих из подсознания, по-видимому охотно уступающий место внешним Учителям и Учениям, но исподволь направляющий жизнь и сознание человека через бурные волны внешней и внутренней жизни. На первом этапе внутренний учитель предлагает свои услуги как неназойливый преподаватель, ведущий поверхностное и ни к чему не обязывающее обучение по внешнему типу. И до поры до времени и человека, и его внутреннего учителя эта ситуация может устраивать.
Однако, пройдя без особенного успеха через целый ряд встреч с внешними Учителями и Учениями и не сумев добиться удовлетворительных для себя результатов, человек может осознать, что серьезный учитель у него может быть лишь один - внутренний. И начинает его искать внутри себя с тем же рвением, с каким раньше искал во внешнем мире. Результатом таких поисков является обыкновенно полный провал, поскольку человек хочет найти нечто грандиозное и значительное, фигуру, которая по праву займет свое место Великого Внутреннего Учителя, а ничего такого не обнаруживается даже приблизительно. Очень трудно принять, что твоим Учителем является ненавязчивый старый знакомый, добрый друг, который появляется изредка и никогда не докучает своим вниманием и советами. Но еще труднее понять, что переход внутреннего обучения на качественно иной уровень, превращение внутреннего советчика или поверхностного преподавателя в истинного внутреннего Учителя требует от человека существенной жертвы - и в первую очередь отказа от значительной части своей внутренней свободы, той самой, которая с таким трудом достигалась когда-то.
Заслуги и цели. Эволюционное развитие в чем-то похоже на путешествие на байдарке по порожистой реке в ненаселенной местности: с одной стороны, необходимо на утлом суденышке преодолевать крутые валы, обходя при этом стороной коварные мели и подводные камни, а с другой - на берегу вас ждут разнообразные вкусные грибы и спелые ягоды, а вокруг постоянно обнаруживаются привлекательные виды и необыкновенная дикая природа. Однако опытный турист никогда не спутает процесс прокладывания и преодоления маршрута, с одной стороны, со сбором ягод или любованием местными красотами, с другой. Даже если его сильно привлекла морошка, в изобилии растущая на одном из окрестных болот, он не забудет о том, что завтра или в крайнем случае послезавтра надо сниматься и плыть дальше - и этим он отличается от дачника, выращивающего на своем участке клубнику с целью заготовки варенья на зиму.
Реклама духовного пути чем-то похожа на рекламу туристических фирм: проповедники зазывают всех желающих прокатиться по сложному, но интересному маршруту, изобилующему красивыми видам и вкусными плодами, растущими на обочине этого пути; на санскрите эти плоды называются сиддхи. Сиддхи - это необычные, сверхъестественные умения, которые приходят к йогу по мере его овладения духовными практиками, и обычное предостережение начинающим заключается в том, что не следует заниматься эзотерическими практиками, имея для себя в виду именно сиддхи - ничего хорошего из этого не получается. Плоды эти привлекательны лишь по виду, да и то издалека - а при ближайшем рассмотрении оказываются не более, чем удобными (порой необходимыми) инструментами для продолжения человеком своего путешествия. С другой стороны, будучи употреблены неправильно или не по адресу, они бумерангом больно бьют в ответ. Но самое, пожалуй, главное заключается в том, что наработки, или заслуги, или сиддхи, полученные на духовном пути, человек практически не может ни передать другим, ни использовать по чужой просьбе. Это своего рода личное оружие, особо заточенный и заговоренный кинжал, который можно использовать против кровных врагов, но не для шинковки капусты. А если кровные враги однажды окажутся истребленными или станут друзьями, то кинжал сам по себе рассыпается в прах или превращается в серебряный половник.
Тем не менее, умело или кустарно организованная духовная пропаганда последних столетий (и особенно десятилетий) превратила в общественном сознании разнообразные сиддхи в цели духовной практики, и с необходимостью различения между высшими духовными целями и промежуточными наработками и сиддхами, вынужден столкнуться каждый человек, пытающийся не только встать на духовный путь, но и пройти по нему хотя бы несколько шагов.
Любовь и свобода. Пожалуй, наибольшие спекуляции эпохи Рыб в духовной сфере были связаны с понятиями любви и свободы. И то, и другое - типичные сиддхи, то есть они появляются как побочные результаты прохождения определенного участка эволюционного развития, а именно, подъема от манипуры к анахате, и существуют как осмысленные понятия лишь на уровне анахаты, а при дальнейшем подъеме теряют свое первостепенное значение (а во многих внеанахатных ситуациях теряется даже смысл этих слов). Нельзя прямо стремиться ни к любви, ни к свободе - они иногда сами собой появляются в результате эволюционных усилий человека, хорошо освоившего манипурный уровень и сумевшего трансмутировать его энергию до анахаты. Однако сам по себе процесс этой трансмутации не имеет ничего общего ни с любовью, ни со свободой; на обычном языке он называется обыденным, или ремесленным, трудом.
Однако для человека, освоившего анахатный уровень и стремящегося подняться до вишудхи, любовь и свобода - не более чем исходные материалы, естественные энергии, которых у него всегда более, чем достаточно, и из них (и других материалов) он пытается строить трудные, тонкие и совершенные вишудховские объекты, вступая при этом в сотворчество с Богом, творящим единый проявленный мир. То, что когда-то (на подъеме от манипуры к анахате) было для человека почти неосуществимой мечтой, теперь переживается им как обыденная реальность, совершенно неинтересная сама по себе, но представляющая собой хороший материал для интересной дальнейшей работы.
Человек и Бог. Полное принятие принципа субъективности Бога, необходимое для проявления полной индивидуальности в человеке, ставит перед ним ряд актуальных вопросов, решая которые приходится опираться не на традицию, а на собственное разумение и интуицию. Некоторые из этих вопросов автор приводит ниже.
Кому нужна молитва? Немного странно просить Бога о том или ином для себя (или других) - что же, Он Сам не знает, что для человека и других существ, Им сотворенных, благо? Или, не услышав моей молитвы, он забудет про Свои создания? Тот же вопрос возникает по поводу славословий Всевышнему - зачем они Ему? Или Он Сам не знает, что от Него в мире вся любовь и могущество, знание, умение и мудрость? Или Он все же немного падок на лесть, и согласится исполнить желание человека, лишь получив свою порцию комплиментов? Как говорится, не подмажешь - не поедешь, как внизу, так и Наверху?
Нисколько не менее странно с логической точки зрения выглядит отчет перед Всевышним, покаяние в грехах: что же, Он не знает Сам о моих грехах, или не знал о них даже еще до того, как я оступился? Или Он не в силах Сам увидеть глубину и искренность моего раскаяния, и, чтобы меня воспринять, Ему нужно, чтобы я выразил свои чувства в неуклюжих словах?
Первый напрашивающийся ответ заключается в том, что молитва нужна не Богу, а человеку - для лучшей настройки, то есть для пробуждения в себе религиозного состояния. Однако такая постановка вопроса отдает откровенным атеизмом, ибо получается, что когда я не молюсь, то Бог спит - и чего тогда стоят утверждения о Божественном всемогуществе и всезнании? Более внимательный взгляд уловит, что, как правило, в молитве преследуются не религиозные (чисто атманические), а магические (буддхиальные, каузальные и ниже) цели, и фактически они нередко и достигаются - во славу Божью, разумеется, но фактически во славу религиозного эгрегора, использующего эту молитву. И тогда всё становится на свои места: религиозный эгрегор, в отличие от Творца, действительно не всевидящ и не всемогущ, и нуждается в том, чтобы его служители на него определенными образом настраивались. Но и внимание и помощь молящийся по стандартной молитве или ритуалу получает не от Бога, а от соответствующего эгрегора, что может быть удачно и удобно, но иногда случается и наоборот.
Что же происходит, когда человек в своем обращении (просьбе, покаянии) к Богу использует свои слова и не апеллирует сознательно или подсознательно ни к какому религиозному течению или учителю? В этом случае он активизирует свойственную ему самому тонкую магию, бессознательно активизируя свои высшие тела (атманическое и буддхиальное) и настраивая их таким образом, чтобы реализовать желаемые ему события или состояния. При сильных высших телах и хорошо работающих каналах связи между ними молитвы "доходят" и срабатывают, принося желаемые результаты - но за счет расходования собственной атманической энергии. Какое отношение такие действия и эффекты имеют к истинной религиозности, пусть читатель судит сам.
Религиозность и фанатизм. "Ничего не доводи до крайности, - учат народная мудрость и Козьма Прутков, - человек, желающий трапезовать слишком поздно, рискует трапезовать на другой день поутру". Эта же позиция, примененная к религии, приводит религиозного человека к очень здравому выводу, а именно: "Бог должен знать Свое место. А иначе, если Он со Своими заповедями и высшими добродетелями постоянно начнет требовать от меня чего-то, так я же по миру пойду, или, хуже того, вовсе фанатиком заделаюсь!" Однако такая позиция, отводящая Вседержителю лучший угол в светлице, но не одобряющая Его выдвижение за пределы иконостаса ("на Бога надейся, а сам не плошай"), опять-таки превращает Бога в идола, лишая Его всевластия над жизнью религиозного человека. "Не погрешишь - не покаешься", "Бог попустил - я и согрешил" - такого рода жизненные позиции отводят Богу каузальные или в лучшем случае буддхиальные, но уж никак не атманические позиции. Такой Бог опять-таки оказывается далеко не всевидящим и никак не вездесущим - Он смахивает на ленивого пастуха, мирно дремлющего в тенечке, пока шаловливые коровы и козочки разбредаются кто куда: одна на речку, вторая через рощу, а третья и вовсе в лесную чащобу. Понятно, что и власти над своим стадом у Него не так уж и много, и поторговаться с Ним никогда не вредно: уж что-нибудь да выторгуешь!
С другой стороны, жизнь диктует свои суровые законы, имеющие мало общего с религиозными добродетелями - и как тут не впасть в растерянность? Эту растерянность отражают многочисленные комментарии к священным книгам, которые, начиная с Упанишад, пишутся с регулярностью, соответствующей переменам в жизни соответствующих народов. Однако насколько эти комментарии поднимают соответствующие религиозные эгрегоры - вопрос сложный и подлежит специальному исследованию. А человеку-то надо жить свою жизнь, и что ему делать, если его карма выводит его за рамки общенародного архетипа и мифа? Что делать, попав в дыру в ветхой книге комментариев к Истинному Закону?
Индивидуальная религиозность. Сколько людей - столько и типов религиозности, что понятно любому астрологу, но очень трудно принять ориентированному на единый стандарт религиозному проповеднику. Хотя понятно, что Бог может разговаривать с человеком в любой удобный для Него момент, а в неудобный - промолчит, хотя бы человек и разрывался от крика: "Боже, Боже! Ответь, если Ты хоть где существуешь!" Но все-таки астрологическая карта по положению Нептуна дает возможность догадываться, где более вероятен мистический восторг встречи с Всевышним: или во внутреннем мире (Нептун в знаке воды), или откровением во внешней ситуации (Нептун в земном знаке), или в процессе самовыражения (Нептун в огненном знаке), или в момент особого утончения восприятия внешнего мира (Нептун в воздушном знаке). Но самое главное: при слабом Нептуне эта встреча может вовсе и не состояться в этой жизни, и Бог вполне может удовлетвориться ролью тихого советчика, тонкой ненавязчивой интуиции, лишь от случая к случаю посещающей человека и безо всякой помпы указывающей ему на его главный идеал, основные ценности и даже иногда желательные конкретные поступки. И не надо ему тогда стремиться к большему, а лучше спокойно жить своей жизнью, лишенной мистических потрясений и поражающих воображение прямых встреч с Великим Владыкой Этого и Того Мира. С некоторыми людьми Творец состоит на громкой связи, а с некоторыми - на тихой, и не надо Его наставлять, какая связь лучше. Выслушать Он вас выслушает, но сделает по-Своему. Не верите - можете проверить :-)
Москва, 30.8.2002 г.
